Мертвецы
Шрифт:
– Давай! – заорал он, выведя меня из ступора. – Бери свою жратву и вали.
Пока я садился в «Капри» и заводил ее, успокоился. Когда выводил ее на дорогу, у меня снова пошли мысли о желудке, и в голове возникла картинка: вилка, на ней сосиска, грибы и жареный хлеб, и все это залито яйцом. Та еще мысль, кишки так громко ею восхищались, что перекрыли даже выхлопную трубу. Я все думал об этом, когда подъехал к дому и вышел из машины. Но потом увидел мусорскую тачку, припаркованную
Но отступать было поздно. Двое легавых уже выбрались из машины и шли ко мне с двух разных сторон, я даже понять ничего не успел. У одного была большая голова и большие руки. У другого – кривые ноги. Оба были долговязые, но не особенно. Я выдал им самую обаятельную улыбку, которую только смог изобразить. Но потом я их узнал и немного расслабился.
– Здоров, парни.
– Здоров, Блэйк.
– Привет, Блэйк.
– Черт побери, бля буду, это ж Плим и Джона.
Это тоже фишка Мэнджела и всяких таких же мест. Тут очень мало людей, с которыми ты не терся в то или другое время.
– Я вас, ублюдков, уже лет сто не видел.
– Лучше тебе сейчас в таком тоне не разговаривать, Блэйк, – сказал Плим. – По крайней мере с офицерами при исполнении.
– Почему? Как в школе говорил, так и щас говорю.
– Школа уже давно в прошлом, Блэйк. Люди меняются.
– А ублюдки – всегда ублюдки. – Я знал, что наглею безмерно, но мне казалось, я в безопасности. Я слил с ограбления в «Хопперз», и у меня было алиби.
Плим покачал своей большой головой. Джона просто смотрел на меня.
– Эй, пацаны, – сказал я. – Вы ж меня знаете. Я ниче такого в виду не имел.
– Выглядит жутко, – сказал Плим, глядя на мою голову. – Ты что, бетонные плиты разбивал? – И оба заржали.
– С лестницы упал, такая фигня. И, кстати, я не думал, что полицейские должны смеяться над жертвой несчастного случая. Так, нет?
Наверное, они были согласны, потому что тут же заткнулись и нахмурились.
– А что в пакете, Блэйк? – спросил Джона.
– Че? А, жратва. Не верите? Ну так откройте, посмотрите. Ебаный в рот, даже в магазин нельзя сходить в наши дни, чтобы не…
– Блэйк, нам проблемы не нужны, – сказал Плим, поднимая вверх свои жирные руки. Он и в школе всегда таким был. Как только назревает разборка, он приходит и все разруливает. – Давай просто зайдем в дом. Мы можем зайти?
Джона скорчил такую рожу, как будто ему в рот накидали уховерток и залили уксусом.
– Чего ты спрашиваешь? Нам его разрешение не требуется. – Джона тоже не изменился. Пиздит без умолку, и никаких тормозов. Я подумал о том, чтобы вырубить их обоих тут же, на улице. Но только подумал, ничего больше. В конце концов, они ж легавые.
– Хватит, Джона. – Теперь они шептались, но я все равно их слышал. – Ты же знаешь, как мы должны проводить расследования в нынешние времена. Мягко и мирно.
– Но у нас же есть блядский ордер на обыск, разве нет?
– Да, но нам не обязательно его использовать. Ты производишь плохое впечатление, если вытаскиваешь…
Я перестал слушать и стал думать.
– Ребята, – сказал я. – Давайте, что ли, не будем тут торчать? Соседи подумают, что я бандюган.
Я впустил их в дом и поставил чайник. Когда я повернулся, увидел, что на кухне остался один краснеющий Плим.
– А Джона отлить пошел? – спросил я.
– Э… ну, он решил просто быстро глянуть, что к чему. Это ж нормально, да?
Я пожал плечами.
– Садись.
– Ага, спасибо. – Он плюхнулся задницей на деревянный стул. Я на нем никогда не сижу, потому что мне кажется, он в любой момент может сломаться. И так, если вдуматься, уже много лет. Я решил, если он под Плимом не развалится, начну пользоваться этим стулом снова. – Ну че, Блэйк, как дела?
– Визит вежливости, что ли?
– Ну, мы здесь не затем; чтобы тебя арестовать, если ты к этому клонишь.
– Ни к чему я не клоню.
Плим начал ковырять здоровенную бородавку у себя на щеке. Она со школьных времен выросла раза в два.
– Просто есть пара вопросов, – сказал он.
– Ну валяй, спрашивай. Молоко, сахар?
– Молоко. Спасибо. Джонс… то есть офицеру Джонсу… молоко и четыре куска сахара.
– А не слипнется?
– Ха. Слушай, ты в последнее время видел База Мантона?
Я обдумывал ситуацию и занимался молоком и восемью ложками сахара для Джоны. Такого я не ожидал совершенно. Наверное, труп все-таки всплыл. Надо было догадаться. Никто не будет тырить труп просто так, для смеху. Это делают, чтобы кому-нить испортить жизнь.
– Зависит от того, что такое «в последнее время».
– Ну, когда ты его видел в последний раз?
– Пару дней тому. Около «Хопперз».
– Два дня назад, так?
– Наверное. Нет. Три. Точно, три.
– И о чем вы говорили?
Джона вернулся на кухню и сел. Я поставил перед ним его чашку.
– Спасибо, – сказал он.
– Не за что.
– Ну, Блэйк? – снова встрял Плим. – О чем вы говорили?
– А кто сказал, что мы говорили?
– Так вы говорили?
– Ну, да. Так, потрепались о том о сем. Точно не помню, о чем именно.
Джона глотнул чая.
– А я слышал, вы с Базом посрались, – сказал он, скорчив рожу.
– Это кто тебе сказал?
– Пяток свидетелей минимум.
– Да неужели?
– Ага.
Я отхлебнул чая. Он все еще был горячий и обжег мне язык и губы. Я сделал еще глоток.
– Блэйк, – сказал Плим, показывая мне ладони. – Мы просто выясняем факты.
– Он нарывается, – сказал я, показав на Джону.
– Да ладно, Блэйк. Джона не это имел в виду.
Я глубоко вздохнул.