Мертвое ущелье
Шрифт:
Родимцева выглядела растерянной. Она никак не ожидала услышать то, что услышала. И чувства ее перемешались. Бекетов изменил ей, а Жаров молча, ни чем не показывая это, любил. И любит! Бекетов тоже любит, но так, как выгодно ему! А Жаров? Но почему Жаров? Зачем? Впрочем, парень он неплохой, на хорошем счету, красивый, ровесник Кристины. Полная противоположность Бекетову. Самоуверенному и своевольному, самолюбивому Бекетову. Но сердце Родимцевой отчего-то продолжает тянуться к капитану. Может, оттого, что она раньше на Жарова не обращала никакого внимания?
Губочкина, видя, что сумела выполнить миссию, возложенную на нее Жаровым, затушив окурок, поднялась со стула:
— Ладно, Кристина! Еще раз поздравляю тебя с днем рождения. Желаю, поверь, искренне желаю тебе счастья. В подруги не набиваюсь, захочешь, я готова, нет, дело твое! Пойду я!
Кристина остановила Губочкину:
— Подожди, Валя! Я в шесть в фойе хочу вечеринку устроить для своих, так ты приходи, ладно?
— Зачем, Кристя? Лучше Жарова пригласи, приглядись к нему! Хороший он человек, надежный. Из таких мужья верные получаются. Для таких семья — все! А я не приду, не обижайся. Просто нет настроения.
— И все же, если захочешь, приходи. Мне интересно с тобой. Ты можешь дать дельные советы.
Губочкина усмехнулась:
— Намекаешь на то, что я старая, прожженная баба?
— Ну что ты! Что ты! Какая же ты старая? У тебя еще все впереди! Вот увидишь, Валя!
— Спасибо тебе, Кристина! Жаль, раньше не сошлись. Но это моя вина. Счастья тебе!
Валентина вышла из номера и быстро направилась к выходу из казармы.
Кристина, закрыв за ней дверь, прошептала:
— Боже! Как же все сложно!
Кристине захотелось плакать. Она легла на постель, уткнувшись в подушку. Так начался для нее самый светлый день в жизни, день ее рождения, которого она всегда с нетерпением ждала и который, как правило, проходил хоть и празднично, но не так, как того хотелось бы Кристине. Намного слаще было ожидание праздника. Кристина плакала тихо, совершенно сбитая с толку откровениями Губочкиной.
Губочкина, пройдя по аллее, остановилась у скамейки, позвонила Жарову:
— Игорек?
— Как дела, Валентина?
— Лучше не придумаешь, развела лохушку на все сто.
— Уверена?
— Абсолютно! Дорога тебе расчищена, доволен?
— Я оценю твою работу после того, как встречусь с Родимцевой.
Валентина посоветовала:
— Тогда делай это немедленно. Подари подарок, сыграй влюбленного, застенчивого Ромео, получишь приглашение на вечеринку. А там, глядишь, уже сегодня трахнешь эту невесть что мнящую из себя сучку!
— Ты выражения подбирай, дорогая?!
— Значит, говоришь, лучше прямо сейчас к ней завалиться?
— Да.
— А я там, случайно, на Бекетова не налечу?
Губочкина рассмеялась:
— Испугался? Думаю, Бекетов при виде тебя разозлится не на шутку. Базарить попусту не станет! Не тот мужик! Скорее, сразу же жало свернет!
— Ну, ты?! Я тоже не пацан, просто встреча с Бекетовым может все испортить.
— Хочешь, чтобы я узнала, что делает капитан?
— Это было бы неплохо.
— Хорошо, дорогой! Что ради «любви» не сделаешь?
— Ради денег, дорогая.
— А это для меня одно и то же!
Жаров приказал:
— Как отследишь Бекетова, звонок мне.
— Хорошо. Но и ты будь наготове навестить Родимцеву. Она как раз в том состоянии, что вполне можно обработать.
— Работай.
Старший лейтенант отключил телефон. А Валентина направилась в магазин военторга. Она правильно просчитала, что если капитан и надумает с утра пойти к возлюбленной, то непременно через магазин. Без подарка Бекетов к Кристине не сунется. В «Военторге» выяснилось, что капитан еще не приходил. Губочкина заняла позицию недалеко от магазина, вызвав по мобильнику Жарова:
— Игорек! Можешь двигать к своей шлюшке!
— Путь свободен?
— Да! Но сколько долго он будет свободен, не знаю. Но об опасности, если что, предупрежу.
— Попробовала бы не предупредить.
— Ну, вот опять грубость. Я чем-то ночью не угодила тебе? По-моему, выполнила все твои прихоти.
— Заткнись. И следи за обстановкой. Я пошел.
Взяв с собой большой пакет, который скрыл в себе пышный букет, купленный накануне заместителем, и положив в карман форменного кителя красную атласную коробочку, Жаров вышел из номера. Услышал, что в душевой кто-то плещется под струями холодной воды. Поинтересовался у дежурной, кто это моржует. Женщина ответила, что Бекетов. Это успокоило старшего лейтенанта. Если капитан только занялся душем, то в ближайшие полчаса у Родимцевой не появится точно. Жаров прошел аллеей до казармы связисток. У дневальной спросил вежливо, может ли увидеть Родимцеву? Ефрейтор, зная, что у подруги день рождения, пропустила офицера.
Жаров, достав шикарный букет, тихо, аккуратно постучал в комнату Кристины.
Услышал ответное:
— Войдите!
Жаров вошел и сразу заметил, что Родимцева плакала, хотя сейчас слез видно не было. Но плакала, выдавали покрасневшие, слегка опухшие глаза. При виде Жарова Кристина удивленно воскликнула:
— Вы?
Старший лейтенант поклонился:
— Да я! Позвольте, Кристина, поздравить вас с днем рождения и пожелать… пожелать всего того, что вы сами хотели бы пожелать себе. Но главное, счастья. И еще любви, большой, взаимной, верной любви!
— Спасибо!
— Ну, что вы! Извините, это еще не все! Я хотел бы сделать вам приятное!
Кристина, приняв букет, ответила:
— Вы уже сделали мне приятное! Я очень люблю цветы. Мне не так часто их дарят!
— Я о другом, Кристина. Примите еще и подарок! Не знаю, придется ли он вам по душе, но я старался, выбирая его.
Старший лейтенант достал коробочку, протянул женщине.
Кристина взяла ее, спросив:
— Что это?
— А вы посмотрите!
Родимцева открыла коробочку и обомлела. Комнату словно осветил свет бриллиантов, вставленных в золотые сережки. Она взглянула на Жарова: