Мертвое ущелье
Шрифт:
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава первая
Бекетов проснулся от настойчивых ударов в дверь его гостиничного номера. С трудом отодрав от подушки голову, спросил:
— Какого черта? Входи, кто пришел, открыто!
Появился молодой солдат с жетоном посыльного по штабу батальона на камуфлированной куртке:
— Здравия желаю, товарищ капитан, рядовой Симонов! Извините, но вас срочно вызывает командир части!
— Да?
Бекетов посмотрел на часы, они показывали 9–20!
Да, не слабо он вчера приложился к водочке, раз проспал до этого времени.
Сел на край кровати, спросил у солдата:
— Морда у меня, наверное, хуже, чем у обезьяны?
Солдат улыбнулся:
— Да нет, но заметно, что вы пили.
Юрий добавил:
— И явно не молоко! Но ладно, возвращайся в штаб, передай дежурному, что через полчаса буду.
Посыльный козырнул, развернулся через левое плечо и удалился, закрыв за собой дверь.
Капитан достал из-за тумбочки почти полную бутылку «Столичной», сорвал пробку, из горла сделал несколько больших глотков. Крякнул, сморщившись. Закурил сигарету и вновь прилег на кровать. Вызов комбата объяснялся просто. Белянин в курсе, что Бекетов запил, а капитану завтра выходить старшим караула на блокпост. Следовательно, надо привести офицера в порядок. После выпитой водки Юрий почувствовал облегчение. К нему начали возвращаться силы. Сейчас побриться, принять душ, затем еще граммов сто, и он приобретет рабочее состояние. А уж отходить от пьянки придется на блокпосту. Значит, чтобы отходняк не лишил его возможности руководить сводным подразделением, следует взять с собой спирт. Затем он откажется от спиртного, но день на третий. А до этого без «поддержки» просто не обойтись.
Бекетов встал, взял туалетные, бритвенные принадлежности и отправился в душевую. Вернулся в номер спустя минут двадцать, чисто выбритый, посвежевший. Посмотрел на себя в зеркало. Видом остался доволен. Одутловатость лица спала, глаза просветлели. Остался запах, но против него ничего не сделать. Да и черт с ним, с запахом. Комбата им не удивишь.
Капитан оделся в повседневную форму, захватил планшет и вышел из номера.
В 9–50, ровно через полчаса, как и обещал, Бекетов вошел в штаб. Встретил его дежурный по батальону, Леня Исаков, старший лейтенант, командир одного из взводов третьей роты специального назначения. Поздоровался с капитаном:
— Привет, Бекет! Как дела?
Бекетов ответил ему в тон:
— Ты, Леня, прекрасно знаешь, у кого дела. У нас так, мелочовка.
— Мелочовка, говоришь? Ну-ну.
Капитан спросил:
— Белянин у себя?
Дежурный ответил:
— Конечно, раз приказал вызвать тебя.
Юрий поинтересовался:
— Он один или со свитой?
— Один. Был, по крайней мере. Недавно в штаб Индюков заявился, но прошел к себе. Пошел ли он после этого к подполковнику, не ведаю.
— Плохо, что не ведаешь. Не внимательно службу несешь, старлей!
— Уж как могу! А чего тебе Индюков? При комбате он безопасней обычной фаланги.
— Это еще как сказать. Ладно, хорош трепаться, кроме меня он кого-нибудь еще вызывал?
Дежурный отрицательно покачал головой:
— Нет. Хотел найти Жарова, но передумал, приказал доставить к себе твою персону.
— Ясно. Пошел я.
— Попутного, Юра!
— Спасибо на добром слове!
— Перегар от тебя? Или свежачок?
— Завидуешь?
— А чего завидовать? У меня в сейфе свой пузырь стоит. Как рассосется начальство, расслаблюсь немного.
— Смотри. Наряд — дело серьезное.
Старший лейтенант посоветовал:
— Ты иди к комбату, Бекет, а со своими делами я разберусь сам.
— Давай, разбирайся.
Бекетов вошел в кабинет командира части ровно в 10–00. Белянин оказался один. Он взглянул на вошедшего капитана, спросил:
— Отпился, герой?
— Так точно!
— К выходу в Катаван готов?
— Как пионер.
— Ой ли? Видок у тебя, несмотря на наведенный марафет, не того! На допинге держишься?
— Товарищ подполковник! Вы меня знаете. Пьянка пьянкой, служба службой. На блокпосту все будет нормально.
Комбат встал из-за стола:
— Слышал я, что у тебя с Жаровым отношения, мягко говоря, не совсем дружеские.
— Ну и что? Старший лейтенант на посту подчинен мне. Какие личные отношения в данной ситуации могут иметь место? Жаров будет выполнять то, что от него требуется. Это главное. Все остальное ерунда. Но исполнять обязанности я его заставлю по полной программе, расслабиться не дам.
Белянин указал на карту, расстеленную на столе.
— Перед тобой схема, для Крабова с Арбашевым! Но у них взаимопонимание и согласие между собой. У тебя с Жаровым отношения другие, поэтому разместить взводы ты должен следующим образом, принципиально не меняя прежнюю схему, но корректируя ее.
Комбат довел до Бекетова то, как видит расположение отделений сводного подразделения на время несения службы взводов Юрия и Жарова. Из него следовало, что старшему лейтенанту отводится роль прикрытия всего Шунинского ущелья, начиная от выхода из Катавана до заслона по дну ущелья за минным полем. Все остальное, включая тыловое охранение поста и минометное отделение и высота 204,0 оставалось за Бекетовым. В дополнение капитан должен был выставить дозор на правом фланге поста, по дну самого Катаванского ущелья.
Бекетов, выслушав подполковника, спросил:
— Так что, Жаров будет выполнять задачу автономно?
Белянин ответил:
— Нет! Общее руководство несением службы на тебе, но конкретно контроль над Шуни на Жарове.
Бекетов покачал головой:
— Ерунда какая-то. За пост отвечаю я?
Комбат подтвердил:
— Ты.
— Так почему Жаров получает возможность принимать самостоятельные решения по Шунинскому ущелью?
— Ты не понял меня. Жаров прикроет Шуни, ты — Катаван. Каждый из вас организует службу на своих участках. Жаров будет постоянно докладывать тебе обстановку. Перепроверять его тебе нет никакого смысла. И принимать какие-либо решения самостоятельно он не может. Но… это в случае стабильно спокойной обстановки в зоне ответственности поста. Если обстановка изменится, если Фараон решится прорывать границу на нашем направлении, то вся полнота ответственности ложится на тебя.