Мертвое ущелье
Шрифт:
— Гоша, я твою маму. Дороги не видишь, прешь, как танк? Или уже уснул?
Солдат буркнул:
— Ты сам лучше лампу на лоб навесь!
— Поговори мне еще!
Они разошлись. Мансуров подошел к Жарову:
— Что такое, Игорек?
— У тебя водка где?
— Да тут, рядом, в десантном отсеке БМП! А что?
Жаров взглянул на заместителя:
— Пора Бекетова из строя выводить, а то, смотрю, он в себя пришел. Как бы Родимцева не простила его. Тогда всем моим планам каюк.
— И что предлагаешь?
— Сейчас
Мансуров перебил старшего лейтенанта:
— Подожди, подожди, какой наследник?
— Да мало ли какой? У твоего брата родился сын.
— Хм. А как я узнал об этом?
— Он родился утром в понедельник. Ты узнал об этом перед самым вылетом.
— Допустим, и что?
— Посему отправляешься к капитану и приглашаешь его отметить событие. Короче, лепишь ему что хочешь, но чтобы в итоге привел его в мой отсек нашего блиндажа. Водку я заберу, закуска уже готова. Понял?
Сержант направился по траншее к командному пункту, Жаров быстро достал из ящика, стоявшего в десантном отсеке боевой машины, четыре бутылки водки. Дежурный солдат оглянулся. Увидев, что делает командир, улыбнулся.
Старший лейтенант подмигнул ему:
— Ты, Сева, на дембель собираешься?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— Это хорошо. Как сменишься, возьми пару пузырей. Выпьешь с одногодками, но не сегодня. Завтра в ночь. Усек?
— Усек, товарищ старший лейтенанта! Спасибо!
Командир взвода предупредил:
— Смотри, только аккуратно!
Рядовой заверил:
— Само собой!
— Ну, давай!
Бекетов, выбросив очередной окурок за бруствер, собрался вернуться в блиндаж, но услышал приближающиеся шаги. Интересно, кто это еще вздумал шарахаться по позициям после отбоя и почему на это не реагируют бойцы дежурной смены? Объяснение офицер получил тут же. Как только перед ним возник сержант-контрактник Мансуров. Этого все в роте знали и считали почти офицером, так как жил он в городке с женой, а не в казарме.
Бекетов окликнул сержанта:
— Мансуров!
Тот замер на месте, затем резко повернулся и только после того, как «узнал» офицера, воскликнул:
— Черт, капитан, так и до инфаркта довести можно!
— Ты куда направляешься, Оман?
— К вам, Юрий Семенович!
— Ко мне? Что-то случилось?
Мансур улыбнулся:
— Да как сказать, командир…
— Говори, как есть.
— Не волнуйтесь, со службой все в порядке. Тут дело такое. Понимаете, у моего брата родился сын. Для нас это большой праздник. Я узнал об этом, когда вы уже вылетели сюда, в понедельник после восьми часов. Но, ожидая «вертушки», успел захватить с собой водки. Двое суток после рождения ребенка, праздновать это событие нельзя, потому как неизвестно, выживет ли он или нет, ведь нашим женщинам часто приходится рожать в глухих аулах, где роды принимают старухи. Нередко бывает, что новорожденные не проживают и дня. Но если живут двое суток, то, как правило, продолжают жить и дальше. И тогда устраивается праздник.
Бекетов остановил Мансурова:
— Погоди, погоди, Мансур! Ты мне своими традициями всю голову забил. Как я понял, у твоего брата родился сын.
Мансуров уточнил:
— Не просто сын, а наследник! Понимаете? Наследник!
Капитан согласился:
— Хорошо, наследник! Поэтому у тебя сегодня праздник. Но что ты хотел от меня? Чтобы я поздравил тебя? Поздравляю! И брата твоего и всю твою семью, и весь твой многочисленный род! Все?
— Рождение племянника не мешало бы отметить.
— Стол накрыт в отсеке старшего лейтенанта Жарова.
Бекетов думал недолго. Он и сам хотел выпить. Из-за того, что Кристина так несправедливо обошлась с ним. Хоть взглянула бы по-человечески, так нет, воротит нос, как от прокаженного. Ну и черт с ней!
Он шагнул из ячейки, бросив Мансуру:
— Пошли!
И добавив уже в траншее:
— Только ненадолго. От силы на час.
Оман затараторил:
— Конечно, конечно, как скажете. Главное — отметить.
Бекетов открыл дверь отсека Жарова.
Старший лейтенант при виде старшего встал:
— Добрый вечер, товарищ капитан!
— Здорово! С нарядом все в порядке?
— Только что проверял.
Капитан указал на стол:
— Вижу, как проверял.
Жаров объяснил:
— Это работа Мансурова. Он сам почти весь вечер уговаривал меня на застолье. Я же ответил, что только если и начальник поста согласится отметить рождение племянника. Вот он и отправился к вам. А я только что вернулся с позиций. Успел сигарету лишь выкурить.
Бекетов сказал:
— Ладно! Давай, Оман, наливай!
И присел на табурет, угодливо подставленный ему Мансуром.
Сержант разлил водку по кружкам.
Выпили, закусили.
Выпили по второй. Затем по третьей. Опустошили две бутылки.
Бекетов посмотрел на часы, сказал:
— Все! Шабаш! На сегодня закругляемся. Если завтрашний день пройдет спокойно, можем повторить.
Бекетов поднялся.
— Пошел я. Отдыхайте и вы. Подъем, как обычно в шесть, и далее по распорядку.
Бекетов подошел к блиндажу. Желание поговорить с Кристиной, и до этого момента терзавшее капитана, сейчас стало нестерпимым. И он решил высказаться. А уж будет отвечать ему Кристина или нет, неважно. Важно, что она услышит его. И пусть потом делает выводы! Но молчать он больше не в состоянии.
Капитан вошел в блиндаж, зажег керосиновую лампу, поставил ее на стол, подошел к ширме, за которой находилась кровать связистки, убрал ее в сторону. Присел на край солдатской кровати. Кристина тут же повернулась к нему, спросив возмущенно: