Мертвые люди
Шрифт:
– Привет! – в трубке телефона раздался неуверенный голос молодого человека.
– Привет! – равнодушно ответила Катя, тоном давая понять, что ни временем, ни желанием общаться она не располагает.
– Как твои дела? Не хочешь увидеться, посидеть где-нибудь?
– Дела неплохо. Кстати, спасибо за совет. Если бы ты, в свое время, не раскрыл мне глаза, возможно, я так и топталась бы на месте, не решаясь открыть дверь в жизнь. Увидеться?! Ммм… Проверю почту, если там пустяковые, копеечные дела, то можем встретиться. В принципе, давай сразу посмотрю, чтобы иметь представление о планах. Так, есть пара писем: это сразу нет – маленький бюджет; на второе можно отправить прайс, и по факту смотреть; третье вообще на безвозмездной основе – в корзину. Да, я свободна сегодня вечером.
– Хорошо, тогда давай в том же ресторане, где были в последний раз? – сказал Максим. Его голос выражал спокойствие, несмотря на очевидность того, что бизнесмена ожидает встреча с абсолютно другим человеком,
– Может быть, рассмотрим что-то другое? Что-то более изысканное и атмосферное? – неожиданно ответила девушка.
– Что ж, хорошо. Я подберу что-нибудь. Странно, раньше бы ты скрипя зубами согласилась и на это заведение, считая его чопорным, не то, чтобы искать что-то лучше.
– Времена меняются и мы вместе с ними. Моя возвышенная душа хочет праздника. Раз уж ты решил его устроить, то к чему мелочиться?! – смеясь, говорила Катерина.
«Избалованная, а не возвышенная» – думал Максим, но решил оставить эти мысли при себе.
Общими усилиями было выбрано модное заведение в центре города, отвечающее запросам новоиспеченной светской львицы не только в отношении внутреннего убранства, разнообразия меню и неоправданно завышенных цен, но и в отношении контингента посетителей, среди которых девушка рассчитывала найти очередных клиентов. Стоит отметить, что расчет, в ее жизни, стал занимать главенствующее и определяющее место.
– И, знаешь, ты в какой-то степени был прав. Действительно, стоит ли браться за дело, если изначально понимаешь, что оно убыточно или низкооплачиваемо? – рассуждала Екатерина. – Кстати, что у тебя за часы? Уже давно пора бы заменить. И рубашка. Этот фасон уже вышел из моды. Хотела тебе показать, смотри, какие серьги себе подобрала, – доставая телефон, с энтузиазмом, говорила собеседница, – как думаешь, стоит брать?
– Часы мне от отца достались, ты знаешь. Я не могу их заменить. Это дело принципа. Да, украшения прекрасны, тебе к лицу! – будучи немного шокирован, отвечал Максим.
– Считаешь? – услышав комментарий только насчет желаемой покупки, радостно спросила девушка.
– Да, вполне уверен.
– Слушай, – проверяя почту с мобильного телефона, протянула Катя, – мне ответили. Помнишь, говорила, что направила прайс? Так вот, предлагают интересный, весьма выгодный, финансово, разумеется, проект.
– А что хотят? Интересная работа?
– Да какая разница! Справлюсь, в любом случае. Главное – оплачивается хорошо. Давай еще, максимум, час посидим, и я побегу работать.
– Можем сейчас пойти. Я, в принципе, тоже планировал заняться делами, – оценив масштаб пугающих изменений, ответил молодой человек.
Дизайнер с радостью согласился, не задаваясь вопросом, почему мужчина, для которого завершение вечера раньше отведенного времени, еще совсем недавно, носило бы катастрофический характер, сегодня так легко соглашается, и более того, уступает ей. По домам каждый поехал на персональном такси: он – погруженный в тяжелые размышления, вдавливающих в кресло; она – легкая и воздушная, охваченная мыслями о предстоящей выгодной сделке.
Во время встречи с Катей Максим, не поверивший с первого взгляда в страшные перемены внутреннего мира девушки, не мог дать объяснения происходящему. И лишь по дороге к дому, в машине, придавшись аналитической деятельности, молодой человек понял, что увидел свое отражение, правда, в весьма искаженном виде, так как, по его мнению, он был немного, а возможно и значительно, более склонен к гуманности, чем та девушка – чужая, незнакомая, с морозной пустотой в душе, в чьей компании прошел вечер. И бизнесмен начал винить себя за ту отталкивающую перемену, с которой ему случилось сегодня познакомиться. Неоднозначные мысли заполнили все его существо: обвинения переплетались с оправданиями, но в этом вихре внутреннего противоречия, одна имела твердую, определенную позицию – с Катей больше не встречаться, о чем ей было сообщено после бессонной ночи, проведенной в раздумьях. Надо отметить, что решение Максима было неожиданным для девушки. Не понимая причины расставания, не принимая мысль, что дело может быть в ней, Катерина утешила свое самолюбие тем, что пропасть между их мировоззрениями приняла вселенские масштабы, и он просто не в состоянии подстроиться под ее высококультурную, духовную и бесконечно творческую натуру, но, ко всему прочему, она не исключила возможности примирения. Однако в течение нескольких дней привычных подарков и предложений не поступало. Стараясь не зацикливаться на происходящем, она была поглощена самосовершенствованием, выражающимся, по ее мнению, в реализации обезличенных дорогостоящих проектов, носивших характер шаблонности; он же занялся глубоким самоанализом, позволившим по-другому взглянуть на жизнь, запустить переоценку ценностей.
Шло время. От проекта к проекту росла успешность молодого дизайнера в вопросе материальном, что было прямо пропорционально успехам в личной жизни. В ней не менялось ничего: на смену одиноким вечерам приходили еще более пугающие и удручающие ночи. На первый взгляд все было неплохо – карьера, достаток, уважение, за которыми она гналась без остатка. Катя не испытывала потребности в чем-либо, кроме как стать еще успешнее, и, надо отметить, эти стремления, шаг за шагом, стирали и без того скудные человеческие качества. Оправдывая свое одиночество «вымиранием настоящих мужчин», полярностью разнополых начал, она становилась жестоким, циничным представителем женского пола, презренно смотрящим на пол противоположный. Душа ее была изъедена язвами, лекарства от которых девушка не могла найти в силу того, что не могла прийти к единству со своим внутренним миром, и вихрь разрушений с каждым днем набирал обороты, подпитываясь за счет очередного подписанного контракта. Не видя выхода из сложившейся ситуации, она без оглядки бежала в новую жизнь, стараясь найти там спасения. Убегая от самой себя, Катя рассчитывала обрести гармонию, что уже противоречило ее образу мыслей и действий. И вот, в этом калейдоскопе поисков и погони, беглянка все чаще начинает видеть во сне маленькую девочку – себя в возрасте восьми лет, и переживать, опять же во сне, те ощущения, когда еще молоды родители, солнце светит ярче, лето длится годами, и она во всем этом великолепии наполнена твердым убеждением, что основой жизни являются любовь и доброта, и что она, став взрослой, обязательно будет придерживаться этих правил и найдет настоящего принца – доброго, мудрого, красивого и любящего. И, не задумываясь о том, почему все же в детстве, мечтая о чем-то большом, великом, настоящем, четко определяющем границы, сейчас девушка не давала той малышке ни единого шанса воплотить мечты и стремления в жизнь. Между тем, несовершенное постоянство обнимает с каждым днем все сильнее: тяжелое, томное, заслоняющее собой все вокруг, вплоть до надежды на лучшее, оно сдавливает и мешает дышать.
День ото дня, глубоко в душе, Катя чувствует отчаянную борьбу маленькой девочки. Девочки, которая отказывается понимать суровую, жестокую практичность взрослых, и вот, уже совсем выбившись из сил, она сдается, медленно уходя в омут обстоятельств, оправданий, неизвестных ожиданий и несбывшихся надежд, оставляя Катю одну, в ее уродливом мире.
Возможно, уделив, в свое время, друзья ее душевным исканиям чуть больше внимания, чем пара фраз, личная жизнь Катерины сложилась бы куда удачнее. Она была бы чьей-то женой и матерью, а не воспринимала мужчин, как вражеский батальон, во главе которого шествует Максим. А возможно было бы по-другому. Но сейчас она представляет собой истерзанный, измученный, циничный, жестокий сгусток всепоглощающей энергии, ищущий спасения в аналогичном, однополом сгустке.
Очередной удачный дизайн-проект сдан.
Мертвые люди. Часть Третья. Костя
– Я дома! – равнодушно, скорее в пустоту, бросил Костя.
Ответа не последовало. Их с Машей уже давно ничего не связывало, каждый занимался собой и своим миром: он был поглощен музыкой, она – театром. Не желая разбираться в исканиях друг друга, они без остатка, все больше, уходили с головой в свои увлечения. Однако, при этом он, не без грусти, часто придавался воспоминаниям и уносился в то время, когда они дышали друг другом: в нем были разговоры до утра, объятия, поцелуи, прогулки – ночные, дневные, словно границы суток стирались, предоставив влюбленным возможность наслаждаться обществом друг друга, делиться самыми безумными и сокровенными планами, мечтать. На момент их знакомства каждый вынашивал свою идею реализации, и от того они представляли взаимный интерес. Но это было не долго. До тех пор, пока не стали эгоистично, каждый в свою сторону, тянуть одеяло возможностей. И тут заинтересованность в успехах второго начинала теряться, на смену ей приходили неудовлетворенность своей жизнью и стремление во чтобы-то ни стало доказать миру свою уникальность и исключительность. На момент возвращения от друзей, Константин уже числился в музыкальной группе – гитара и вокал были по его части. И он, пропадая сутками на студиях и в клубах, начал исключать возможность того, что дома его кто-то ждет. Мария, в свою очередь, отсутствовала по причине участия в бесконечных пробах, репетициях, гастролях. На первый взгляд они просто привыкли, привыкли к тому, что в их гнезде, когда-то с душой и теплом оформленном, есть кто-то второй, живущий своими интересами и надеждами; на самом же деле, каждый ждал, молча, поддержку и участие. Возможно, будь кто-то из них штатным служащим, шансов на счастье было бы больше: один бы всегда ждал второго из «мест проявления себя», готовый к поглощению информации о реализации, переживал бы взлеты и падения другого, приносил какао и не требовал внимания к себе, позволив мэтру полностью сконцентрироваться на деятельности, но тем самым давая понять, что рядом и поддерживает. К сожалению, этого не было, и он, в очередной раз, вернувшись в холодную квартиру, заварив холодный чай и приняв холодный душ, лег в холодную постель, где его, Кая современности, ждала Снежная Королева. Они давно стали безразличной парой, дома только числились: наличие личных вещей говорило о присутствии физическом, но отсутствие духовности, наполняющее помещение, кричало об одиночестве моральном.