Мертвые не разговаривают
Шрифт:
«… не справился…» – вздрогнула в пылающем сознании мысль.
Он разлепил тяжелые веки. Перед неверным взором, на асфальте, расплылось темно–красное пятно с какими-то белесыми вкраплениями. Андрей лежал и тупо рассматривал их, пытаясь распознать.
Зубы!
Штук пять или семь – перед глазами все плыло. Странно большие, будто и не человеческие.
Андрей почувствовал приступ нестерпимой тошноты. Он успел только чуть повернуть голову, как живот скрутило судорогой, а изо рта плеснуло чем-то отвратительно–грязным. Его вырвало
Тяжело дыша и ощущая на губах горький привкус, Андрей откатился от воняющей лужи. Ненадолго он даже позабыл о боли, пронзающей все тело. В голове немного прояснилось. Полежав еще несколько минут, попытался приподняться на руках. С трудом, но удалось. Медленно, чуть не теряя сознание, встал на колени. Липкие капли упали на глаза. Андрей машинально провел рукавом по лицу. Кожа на ладонях содрана до мяса, висит окровавленными лохмотьями. Больно, но вполне терпимо. Видимо, организм еще не отошел от шока.
В груди родился и тут же разлетелся сотнями мельчайших игл ледяной ком. Всего в четырех–пяти метрах от Андрея, немного позади него, лежала Настя. Безвольная кукла, разбросавшая неестественно выгнутые руки и ноги. Голова повернута в сторону Андрея, глаза распахнуты…. один глаз. Вместо второго – месиво алой плоти. Лицо сильно посечено осколками стекла.
Из горла Андрей вырвался беззвучный всхлип. Опираясь на руки, откашливаясь кровью, он пополз к неподвижной девушке.
Не может быть! Этого не может быть!
Время, пока он полз, растянулось ноющей в груди бесконечностью. Не осознавая себя, он до крови кусал губы, но не чувствовал этого.
Дрожащая рука коснулась лба Насти. Холодный. Мертвенно–холодный.
Нет, так ничего не определить. Пальцы коснулись шеи девушки. Но оголенная плоть пульсировала собственной болью, чтобы распознать чужую жизнь.
Убил! Он убил ее! Самоуверенный мудак, вздумавший с больной головой сесть за руль!
— Настя… – не сказал – прокаркал Андрей.
Он заозирался вокруг. Машина стояла в нескольких метрах от них. Правыми колесами она выскочила на тротуар, где и врезалась в фонарный столб.
С какой скоростью надо было ехать, чтобы вылететь через лобовое стекло? Он же тащился черепахой.
Оправдания – глупые, никому не нужные оправдания. Груда бездушного металла выплюнула своих пассажиров и теперь наблюдала за ними все еще горящими глазами–фарами.
— Помогите, — прошептал Андрей. — Помогите! — заорал во все горло – и его тут же скрутило приступом кашля.
Улица пустовала.
Андрей пополз к машине. Водительскую дверь заклинило – и она поддалась не сразу. Облокотившись о сидение, Андрей ударил в центр руля. Улицу наполнил долгий гудок.
«Они не могут не услышать…» – билось в голове.
Он сигналил минуту или две, потом потянулся в карман за мобильным телефоном. На дисплее аппарата расползлась
Он еще раз взглянул на Настю, потом взгляд переместился дальше – на заправку.
Там должен быть телефон!
Припадая на одну ногу, то и дело опускаясь на колено, Андрей побрел к заправке. Иногда он оборачивался, надеясь, что на дороге кто-нибудь, да появится, взбудораженный звуком гудка. Но город, насколько хватало глаз, пустовал.
Силы оставили его, когда нога споткнулась о «лежачего полицейского», предваряющего въезд на заправку. Андрей повалился безвольным мешком – тихо лежал, отдыхал. Пять минут, десять? Время будто остановилось. Потом пополз дальше. Снова поднялся.
У одной из колонок заправки замерла машина. Пистолет воткнут в отверстие бензобака, водительская дверь раскрыта настежь, но самого водителя нигде не видно.
— Кто-нибудь! Помогите! — прокричал Андрей, но голос хрипел, срывался на кашель.
Тишина. Лишь тихий прерывистый шорох полиэтиленового пакета, терзаемого порывами ветра.
Касса располагалась в стеклянном здании, по совместительству – придорожном магазине. Бесшумно разъехались автоматические двери. В нос Андрею ударил сильный запах ванили. В небольшом помещении расположились два автомата. Один с напитками, второй – с шоколадными батончиками и всевозможными цветными пакетами, на содержимое которых Андрей не обратил внимания. Между автоматами вписался прилавок с кассовым аппаратом и металлическими держателями, в которых покоилось несколько журналов и газет.
Оператора за прилавком нет. Но видна полуоткрытая дверь.
Да что за черт?!
— Есть, кто живой?!
На краю прилавка он заметил трубку радиотелефона. Чуть не уронив держатель с газетами, схватил его. Ободранные ладони оставляли на белом пластике алые разводы. Андрей приложил трубку к уху – длинные гудки. Занято… Номер спарен?
За спиной послышались шаги. Андрей резко развернулся, продолжая держать телефон у уха. У раздвижных дверей стоял мужчина лет пятидесяти, в униформе охранника, с резиновой дубинкой на боку. Из-под козырька кепки смотрели глубоко посаженные темные глаза. Лицо мужчины рассекали глубокие морщины.
— Здравствуйте, — выдохнул Андрей. Человек. Наконец-то! На плечи вдруг навалилась гнетущая усталость. Боль, до того сдерживаемая какими-то внутренними барьерами, всколыхнулась затмевающей сознание вспышкой.
Андрей покачнулся, схватился свободной рукой за прилавок.
— Добрый день, — послышался в ответ спокойный голос. — Чем могу быть полезен?
— Мы попали в аварию, — промямлил Андрей. — Тут, недалеко. Нужна помощь. Нужен врач.
— Вас много?
— Нет. Я – и моя спутница. Она до сих пор лежит у машины. Не двигается.