Мертвых не судят
Шрифт:
Подошедший аккуратно поставил на стол свою тарелку, но начинать еду отчего-то не торопился. Быков почувствовал на себе его пристальный взгляд и недовольно посмотрел в ответ.
— Константин? — негромко произнес сосед по столику.
Быков медленно отложил вилку. Перед ним сидел Фазыл Хакимов, в недалеком прошлом Быков знал его как своего коллегу, сотрудника Ташкентского управления внутренних дел.
— Привет, — сказал Быков.
— Ты как здесь оказался? В командировке? — Фазыл был, несомненно, рад встрече, и Быков, насторожившийся
— Можно и так сказать, — ответил он. — Проездом.
— Что же ты не позвонил? — обиженно произнес Фазыл. — Надолго, Костя?
— Я действительно проездом. Приехал утром, уезжаю уже сейчас. Вон мой транспорт у обочины стоит, — показал Быков.
Фазыл посмотрел. Лицо его выразило недоумение.
— Ты уже не в милиции?
— Нет, Фазыл, — мотнул головой Быков. — Ушел я.
— Почему так?
— По-всякому. Долго рассказывать. А ты?
— Я работаю…
— Ну и как?
— По-всякому, — ответил Фазыл его же словами. —- Не так, как мы с тобой тогда… Мне очень жаль, что ты ушел.
— Какая разница? — буркнул Быков. — Все равно нам больше вместе не работать. Мы граждане суверенных государств. Да и не дадут.
— Не дадут, — согласился Фазыл. — Особенно, если как тогда… Сейчас о тех временах у нас стараются не вспоминать. Да и повыпускали уже всех, кого мы посадили. Гуляют на свободе, уважаемые люди. Оказалось, все было зря, Костя.
— Ничего зря не бывает, Фазыл. Помнишь, сколько народа к нам приходило? Не в райком свой шли правду искать, а к нам. Со всеми обидами.
— Ну и многим мы помогли?
— Так мы же не райком, — грустно усмехнулся Быков. — Но не зря это было.
— Это ты так говоришь, — сказал Фазыл. — А теперь сам персики возишь.
— Виноград, — поправил Быков. — Тоже дело нужное. Детям виноград полезен…
— Да… А как другие ребята? — поспешил сменить тему Фазыл. — Гена, Вадим, Сергей Иваныч?
— Кто как. Сергей Иваныч на пенсии. А Гена с Вадимом, насколько я знаю, пока работают. Извини, Фазыл, мне пора. — Быков допил воду и поднялся.
— Я понимаю, — сказал Фазыл. — Жаль, что так быстро… Слушай, а в гости ты ко мне приедешь? Приезжай, Костя.
— Как-нибудь. Может, и получится. До свидания, Фазыл. Я тоже был рад тебя увидеть.
Неподалеку от трейлера Быков увидел Озода. Тот был не один. Какой-то незнакомый парень в черной майке объяснял ему что-то, помогая себе бурной жестикуляцией. Озод тоже увидел Быкова и что-то быстро сказал своему собеседнику. Полуобернувшись, тот бросил напоследок энергичную фразу и быстро пошел прочь.
— Это кто? — спросил Быков.
— Знакомый один, — отвечал Озод, почему-то отводя глаза. — А ты тоже знакомого встретил?
— Вроде того, — кивнул Быков. — Года три не виделись, а тут — надо же — лицом к лицу.
— Так бывает, — сдержанно кивнул Озод. — Ты покушал уже, да? Тогда поехали. Опаздываем мы, Костя, это нехорошо.
Здания проспекта Дружбы народов вскоре остались позади. Улица Энгельса вывела их на Чимкентский тракт. А еще через полчаса трейлер углубился в открытое пространство степи, окаймленной далекими горами, умершей под знойным солнцем и превратившейся в пустыню до следующей весны.
Озод был непривычно молчалив и словно чем-то подавлен. Впрочем, возможно, настроение его было следствием жуткой жары, которую ничуть не смягчал сквозняк в кабине «КамАЗа». В конце концов он просто задремал. Дорога вновь была легкой, прямой и ровной. Сейчас Быкову почти нравилась его работа. Если, конечно, сделать скидку на эту жару…
Через несколько часов они миновали очередную границу между суверенными республиками. Проскочили на удивление гладко, наверное, жара разогнала даже трудолюбивых гаишников. Километров через восемьдесят на окраине небольшого городка Быков увидел бензоколонку. Очередь из выстроившихся «в затылок» машин была относительно невелика, и Быков решил заправиться. Пока стояли, Озод пробудился, но сидел молча. Он был заспан и хмур.
— Костя, — сказал он после очередной подвижки в очереди, — поговорить надо.
— Говори, — удивился Быков. Вступление Озода было нетипичным.
— Хочешь, я тебе все деньги отдам, которые Гульбахор дала? — предложил Озод.
— Зачем?
Озод покрутил головой и тяжело вздохнул.
— В Ташкенте, пока ты кушал, я в контору звонил, с Робертом Ганиевичем разговаривал. Он очень сердился, что мы медленно ехали, и сказал, что тебе денег совсем не заплатит.
— Что значит медленно? — возмутился Быков. — А Роберт твой Ганиевич умеет быстрее?
— Сказал, что не заплатит, — повторил Озод.
Быков разозлился.
— Может, он считает, что я за так на него буду вкалывать?
— Правильно говоришь, — горячо поддержал Озод. — Задаром даже последний дурак работать не станет.
— Ладно, Озод, не переживай, — сказал Быков, остывая. — График мы сейчас нагоним. Дорога хорошая, соляркой заправимся под завязку и вперед. Роберт нам еще специальную премию выпишет за скорость.
Озод энергично затряс головой.
— Нет! — воскликнул он. — Все равно не заплатит. Он так решил, я его знаю. Очень упрямый человек.
— Это мы еще посмотрим, — пообещал Быков. — В столице разберемся. Рассчитаемся за доставку.
— Нет-нет, — испуганно сказал Озод. — Так не надо. Лучше, слушай, я тебе все деньги Гульбахор отдам и еще дам на дорогу из своих, а ты в Чимкенте оставайся. Бери билет и поезжай домой. А хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю, кому шоферы нужны?
Странная настойчивость Озода заставила Быкова призадуматься. В безудержное самодурство Роберта Быков не верил. Зачем Озод хочет вывести его из игры? Может, в телефонном разговоре Роберт, напротив, пообещал бешеные премиальные, которыми напарник не желает делиться? Неужели его неистовая любовь к денежным знакам простирается так далеко?