Мертвых не судят
Шрифт:
* * *
Когда их разбудили, было все так же темно, и Быков понял, что поспать удалось всего два-три часа. Семен торопился и не переставал подгонять их даже во время короткого завтрака. Трейлер, оказывается, уже стоял возле сарая. Рядом с ним — довольно потрепанный «уазик». Взошла ущербная луна. В ее неверном свете Быков увидел, что каменный сарайчик находился в распадке между двумя холмами, почти прилепившись к одному из них задней стенкой. Это было неплохое убежище: вся местность вокруг состояла из таких же невысоких, сглаженных ветром и временем холмов, и заметить
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Семен. — Можешь теперь спокойно ехать. Даже заправили твою фуру до горлышка. Цени заботу. И подстрахуем до самого места. С хорошим конвоем пойдешь, ребята надежные и веселые.
— До самой Москвы?
— До Москвы и даже дальше, — засмеялся Семен. — Твой экспедитор знает, куда надо ехать, не беспокойся. А мы дорогу покажем.
— Чего в такую-то рань? — недовольно спросил Быков. — И выхлоп у меня сейчас — любой гаишник за версту разнюхает. Если ты так спешишь, зачем угощал вчера?
— Насчет этого не беспокойся, — сказал Семен. — Мы тебе напарника приготовили. Фирменный водила. Он и поведет, пока ты не войдешь в форму. Кстати, ты не удивляйся. Я вижу, тебя в курс не ввели. Может, оно и к лучшему, но я темнить не люблю. В фургон мы тебе кое-какой товар подбросили.
— Что за товар? — спросил Быков.
— Ничего криминального, — со смехом сказал Семен. — Так, если самую малость. Небольшой левачок из местного колхоза. Каракуль. Товар дорогой, и спрос на него пока хороший. Чтобы гаишников в искушение не вводить, мы его за вашим виноградом хорошо спрятали, не беспокойся. А то разденут до трусов, ты же их знаешь. И вообще запомни: на крайний случай документы на него кое-какие имеются, но лучше бы их не показывать. Ты меня понял?
— Понял, — сказал Быков, имитируя успокоенность. — Скажи, Семен, а мне с этого товара ничего не обломится?
— А как же! Премиальные выпишут, не сомневайся. Разве тебя не предупредили?
— Никто меня не предупреждал, — в сердцах сказал Быков, — темнилы те еще.
— Азиаты, — поддержал Семен. — Ну и хрен с ними. Если что — можешь на меня сослаться.
— Ты в Афгане был? — внезапно задал Быков вертевшийся на языке вопрос.
Глаза Семена сузились, однако ответил он вполне спокойно.
— Был, не был — какая разница! Чем меньше знаешь, тем спокойней живешь, братишка. Ты знаешь такой принцип?
Быков обошел трейлер, стукнул для порядка по скатам. Одного взгляда на проволочную закрутку двери фургона оказалось достаточно, чтобы убедиться: ночью фургон открывали. Проволока была закручена совсем по-другому. Он залез в кабину и оглянулся в поисках Озода.
— Экспедитор твой поедет в «уазике», — сказал Семен, — с комфортом. Все-таки начальник…
В напарники Быкову полагался тот самый угрюмый парень, что уже сопровождал их сюда. Он залез в кабину и уселся, едва не касаясь головой потолка.
— Гоша, — хрипло представился он, протянув Быкову лопатообразную ладонь.
— Ну, все, поехали! — крикнул Семен.
Первым тронулся «уазик», Быков за ним. В зеркальце
Обратный путь был столь же темен и неясен. Фар Гоша не включат, подфарники выхватывали участок сухой, не тронутой колесами почвы: машина шла по целине. Следуя за «уазиком», трейлер совершал множество поворотов, в движении их, казалось, не было никакой системы, и Быков отказался от попытки определить главное направление. Рассвет пришел, когда машины выбрались из холмов. До трассы оставалось чуть более двух километров.
* * *
Гоша был человек малоразговорчивый. Как, впрочем, и водитель «уазика» — тридцати-тридцатипятилетний русский с наголо обритой головой, отзывавшийся то ли на фамилию, то ли на кличку Фосс. На осторожные вопросы Быкова оба отвечали односложно, а то и вовсе пропускали их мимо ушей. Теперь они ехали быстро: Гоша действительно был неплохим водителем и, подменяя Быкова, не снижал темпа. На коротких остановках Быков изредка перекидывался парой слов с Озодом. Тот выглядел несколько подавленным, но Быков понимал, что Озод его не выдал и, по всей видимости, не собирается. Это несколько успокаивало Быкова.
Пару раз ему казалось, что далеко позади он видит голубую машину Гульбахор, но полной уверенности в этом не было. Они двигались круглые сутки и за два неполных дня проскочили почти две тысячи километров. Перед крупными населенными пунктами Гоша неизменно уступал руль Быкову, а сам пересаживался в «уазик», присылая Озода.
Однажды Быков проснулся под вечер и, перебравшись из спального закутка на сиденье, долго вглядывался в дорожные указатели.
— Мы куда едем, Гоша? — спросил он.
— Прямо и вперед, — осклабился тот.
— Я серьезно.
— От твоего начальника новое указание поступило. Заедем в Астрахань. Это нам по пути.
— Ничего себе по пути! — изобразил возмущение Быков. — Я нанимался товар до Москвы везти. Насчет Астрахани разговора не было.
Гоша хмуро глянул на Быкова.
— Слушай, ты водила, и я водила. Какое нам дело! Если в программе изменения, все будет оплачено, я так понимаю. А если тебя что не устраивает — можешь отваливать, никто не держит. Прямо хоть сейчас.
— Ну, так тоже нельзя, — сбавил тон Быков. — У меня могут быть свои планы? Жена, понимаешь, любовница. Все ждут. Я же через два дня дома должен быть!
— Через неделю будешь, — пообещал Гоша. — Всех ждут.
— Хоть позвонить надо, предупредить.
— Нет, — Гоша категорически покачал голвой. — Звонить не надо. Коммерческая тайна.
И басовито заржал.
Откинувшись на спинку сиденья и прикрыв глаза, Быков пытался составить хоть какой-то план действий. По всему выходило, что самое время сматываться. Дело идет к развязке. Каракуль там в кузове или не каракуль — в общем-то, не очень важно. Больше он сделать ничего не может. Не может связаться с Крапивиным, не может даже толком понять, что происходит. И есть большой шанс исчезнуть столь же бесследно, как Емельянов.