Мертвый инквизитор
Шрифт:
Получено 4 % опыта к таланту «Поиск сокрытого»: уровень 2/10 (26 %).
К счастью, это оказался просто кем-то оброненный кошель. Кошель, к которому была привязан обрывок тонкой, практически незаметной нити. Старый трюк с ловлей лоха на «бесхозный» кошелек. Вот только нитка оборвалась, и приманку запинали ногами в укромный уголок. «Поиск жизни» подтвердил, что рядом с нами никого нет.
– Ну, рассказывай, чем ты тут таким секретным занимаешься. Я так понимаю, что ты тестируешь новую расу в этой игре? – огромная рука орчихи обвела вокруг. – А почему «непись»?
– Ташка… Я в плену. Заперт здесь.
– Ну да. Мы же получили твое письмо, еще неделю назад.
– Какое письмо?
– Ну, о переводе в отдел перспективных разработок. Три месяца в вирт-лаборатории, без связи с внешним миром. Только я думала, что вам и в игры нельзя… Значит, ты этой игрой и занимаешься?
– Нет, Наташ, все намного серьезнее. Снимок экрана делать умеешь? Не хочу в логах след лишний оставлять…
Дождавшись ответного кивка, я достал два листка бумаги и начал писать. Наверняка все чаты анализирует специальный ИскИн, который должен вылавливать из общего потока информации слова типа «терроризм», «суицид», «взлом» и тому подобное, и сообщать, куда положено? Так почему бы ему заодно не отслеживать и сбежавших из захоронений игроков вроде меня?
Поэтому я все записал на двух листках бумаги, разделив слова на слоги. Четные писал на левый листок, нечетные – на правый.
«Меня поймали на шпионаже. Заблокировали чип, засунули в ЗК-капсулу и сюда, в виртуал. Без права выхода, отрезав все связи с миром»…
Глаза Наташки забегали по строчкам, а широкий плоский нос сморщился. Знакомая с малых лет милая гримаска младшей сестренки в исполнении жуткой орчихи выглядела совсем не забавно.
– Ванька, опять твои шутки? Не смешно уже! – наконец, расшифровала она.
«Я двадцать дней пролежал закопанный в гробу на краю мира, подыхая и возрождаясь. Если бы не случай – до сих пор бы там лежал. Ни форума, ни почты, ни чата – все отключено, выйти в реал тоже нельзя».
Крохотные желтые глазки орчихи увеличивались в диаметре с каждым моим словом. Две ладони-лопаты испуганно прикрывают рот, придерживая рвущийся наружу крик. Вроде уже третий десяток девке пошел, а до сих пор реагирует как школьница. Эх, сестренка, неудачный у тебя год…
– Как же так? А письмо?
– От Сашки мы тоже письмо получили…
Она всхлипнула, и мне пришлось прижимать к себе эту зеленую мускулистую громадину.
Собственно, из-за ее Сашки я и устроился работать в «Виртуком». Наташкин жених был отличным парнем: так же как и я, не любил эко-рыбалку и не болел «за наших», каким бы видом спорта эти «наши» ни занимались. Предпочитал на досуге хорошую книжку или пешие походы с ночевкой где придется. Лучшего парня, с моей точки зрения, для сестренки и быть не могло. А что? Ей завидный кавалер, а мне – хороший друг с общими интересами и связями в виртуальной разработке!
Полгода назад он принял участие в конкурсе «экстремального программирования» среди молодых разработчиков игрового направления. Заняв второе место, получил приглашение на собеседование в «Виртуком» и успешно его прошел. Пили в две семьи, обмывая новое место работы Сашки. Месяц все было чисто-гладко, молодые уже прикидывали, куда поедут в свадебное путешествие на его первую и весьма солидную зарплату, а через три дня он пропал.
Не оставив никаких контактов, не выходя на связь и не отвечая на звонки. Еще через два дня мы получили от него письмо, что так, мол, и так, извините, сделали предложение, от которого не смог отказаться. Трехмесячная вирт-командировка, карьерный рост, вернусь богатым и соскучившимся… Писать бесполезно – проект закрытый и жутко секретный – как выберусь, сам отзвонюсь. И мы поверили. А через два месяца пришел его расчетный от «Виртукома»: сокращен по несоответствию за прогулы. Пошли разбираться…
Кричаще накрашенная тетка из отдела кадров поносила Сашку на чем свет стоит: разгильдяй, лоботряс, тащили всем отделом. А потом закрутил роман с какой-то вертихвосткой из отдела тестирования и укатили молодые влюбленные в неизвестном направлении. И через пару недель их обоих сократили по несоответствию задним числом. Даже расчетные пришлось родственникам отправлять – никаких контактов не оставили.
Сестра из своей комнаты три дня не выходила, все поверить не могла. Собственно, и никто не мог. Что до меня, так я и в командировку никакую не верил: нам из-за нее пришлось свадьбу отменить, хотя все уже было заказано и оплачено, родственницы уже и платья-серьги для торжества закупили. Не стоит этого ни карьера, ни золотые горы. А теперь вот сбежал с какой-то тестировщицей практически из-под венца. Я бы, скорее, поверил в то, что его перепрограммировали, чем в эту чушь. И Ташка со мной была согласна.
А потом Пал Палыч как гром с ясного неба: Александр Тихонов за последние три месяца город не покидал, вирт-системами связи и оплаты не пользовался и в банках-магазинах не мелькал. Словно и не было никогда такого человека. Уж не знаю, сам он решил проверку устроить или Наташа попросила, но не верить полковнику ФСБ в отставке оснований не было. Приходился он жениху не то двоюродным, не то троюродным дядькой, но души в племяннике не чаял.
В свои планы мы никого не посвящали: только я, сестра да Пал Палыч, который словно помолодел лет на десять, снова занимаясь любимой работой. Никто из нас в «служебный роман» так и не поверил. А вот в то, что в «Виртукоме» дело нечисто – запросто. Руководил операцией и все организовывал, конечно, полковник. Организовал мне послужной список, достал все необходимые документы и рекомендации, устроил собеседование в «Виртукоме». Он же разработал шифры, схему выхода на связь, раздобыл исходники мода, который я потом допилил до «Нити Жизни» и выпустил в свет.
Нам казалось, что мы предусмотрели все! Я даже согласился на имплантирование инъектора, а Пал Палычу удалось по старым связям подключить мой чип к федеральной системе программы безопасности для отслеживания через спутники. Вот только у безопасников «Виртукома» опыта и возможностей оказалось куда больше, чем у нашей «команды спасения без вести пропавших женихов» – сразу видно, что давно методы разработаны и обкатаны. Пошел я за Сашкой, а теперь и сам лежу где-то в вирт-капсуле на безымянном складе, а сознание – заперто в «Фанмире»…
– Вань, это что же выходит? Значит, Сашка тоже… вот так?
Губы ее предательски задрожали. И рад бы утешить, да нечем.
– Уверен, что да.
– Ты смог! Значит, и его можно вытащить!
– Да. Работаю над этим… как могу…
«Мне закрыли прокачку. Доступ к любой информации. Отрезали язык. Тот НИП, что меня спас – надел рабский ошейник. Но эти проблемы я почти решил…»
– Но… Ты же разговариваешь!
«Язык пришит, временно».