Мертвый принц

Киз Грегори

Леоф кивнул, задумавшись, отведет ли его Альврейк назад в замок, если он попросит.

Они подошли к новому клавесину, красивому инструменту из клена, покрытого темно-красным лаком, с черными и желтыми клавишами.

– А что ты делаешь сейчас, когда сгорел твой маленд?

– Герцог Артвейр подыскамши для меня новое место, – ответил Гильмер. – На одном из малендов на дамбе Святого Тона, рядом с Меолвисом. Отсюда недалече.

– Рад слышать.

Леоф уселся на табурет и оглянулся. Гильмер уже исчез. Вздохнув, композитор коснулся клавиш и

начал играть.

Это было его старое сочинение, которое очень нравилось герцогу Гластира. Самому Леофу оно тоже когда-то нравилось, однако сейчас казалось нескладным и ребяческим. Он добрался до конца, добавляя вариации в надежде сделать произведение более интересным, но оно так и осталось пустым.

К его изумлению, последние ноты были встречены аплодисментами, и Леоф увидел, что вокруг собралась небольшая толпа слушателей, среди которых была и леди Грэмми.

– Восхитительно, – сказала она. – Прошу вас, сыграйте еще что-нибудь.

– А что вы желаете услышать, миледи?

– Не могла бы я заказать вам сочинение?

– Я с радостью выполню ваш заказ, хотя у меня уже есть один, который я должен закончить прежде.

– Нет, я попросила бы вас сочинить что-нибудь для нашего праздника, – сказала она. – Мне говорили, вы это умеете, и я заключила с герцогом Шейла пари, что вы сможете порадовать нас необычной импровизацией.

– Я могу попробовать, – неохотно согласился Леоф.

– Послушайте, – вмешался герцог, пухлый мужчина в камзоле, который казался слишком для него тесным, – а как я узнаю, что он действительно сочинил новую вещь, а не сыграл нам старое произведение?

– Думаю, мы можем довериться его слову, – ответила Грэмми.

– Только не в тех случаях, когда речь идет о моем кошельке, – проворчал герцог.

Леоф откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание.

– Будьте любезны, герцог, напойте какую-нибудь свою любимую мелодию.

– Ну… – Герцог задумался на пару минут, затем просвистел коротенький мотивчик.

В толпе зрителей раздались смешки, и Леофу стало интересно, что за песенку он вспомнил.

Затем Леоф нашел в толпе Ареану.

– А теперь вы, дорогая, – попросил он. – Пропойте другую мелодию.

Ареана покраснела, испуганно огляделась по сторонам и запела:

Вей каннад мин луф, мин гот модер?Вей каннад мин верлик луф?Заз каннад ин эт, из паед тин луфЗат не нетал Нивхуан Куунт.

У нее было приятное сопрано.

– Очень хорошо, – сказал Леоф, – для начала достаточно.

Он начал с мелодии Ареаны, потому что в самой первой строчке в ней звучал вопрос: «Как я узнаю свою любовь, милая мамочка? Как узнаю свою истинную любовь?» – и повел ее в печальных тонах, лишь едва-едва наметив басовый аккомпанемент, а затем и ответ матери – более глубокими, красочными аккордами: «Ты узнаешь его по камзолу, никогда не знавшему иглы».

Затем он разделил две части мелодии и начал медленно переплетать их друг с другом, а в качестве контрапункта добавил звуки, которые просвистел герцог, – почти на пределе возможностей клавесина. Услышав их, почти все рассмеялись, и Леоф тоже улыбнулся. Он предположил, что противопоставление нежной песни-загадки и другой, возможно вульгарной, мелодии развеселит слушателей, и превратил его в диалог: вопрос девушки о том, как она узнает свою будущую любовь, хитрый распутник, подслушавший ее разговор с матерью, суровое предупреждение матери и наивысшая точка композиции – мать прогоняет незваного гостя, швырнув в него горшок. После этого все остальные темы постепенно стихли и осталась только та, что принадлежала девушке.

Вей каннад мин луф?…

Раздались оглушительные аплодисменты, и Леофу неожиданно показалось, будто он выступает в таверне, и, в отличие от вежливого и нередко неискреннего признания, которым встречали его искусство при разных дворах, восхищение его нынешних слушателей показалось ему неподдельным.

– Это просто поразительно, – сказала леди Грэмми. – У вас редкий дар.

– Моим даром, – ответил Леоф, – каков бы он ни был, я обязан святым. Но я рад, что мне удалось доставить вам удовольствие.

Леди Грэмми улыбнулась и собралась сказать что-то еще, но неожиданно около двери возникла какая-то суета, привлекшая всеобщее внимание. Леоф услышал звон оружия, крик боли, и в зал ворвались мрачные солдаты, вооруженные мечами, за которыми следовали лучники. В зале мгновенно воцарился хаос. Леоф попытался было встать, но кто-то налетел на него сзади и сшиб на пол.

– По приказу императора, – прозвучал громкий голос, перекрывший поднявшийся шум, – вы все арестованы по обвинению в заговоре против трона.

Леоф попытался встать и получил сильный удар сапогом по голове.

Глава 8

Дева-Лебедь

Нейл напрягся, осознав, что любой его выбор не будет правильным. Если он убьет свою спасительницу, он защитит Энни, скрыв, куда она направляется, и послужит своей королеве единственным доступным ему способом. Но убийство женщины, которой он обещал не причинять вреда, навсегда лишит его чести.

Иными словами, в любом случае он мертв.

Он смотрел на белую шею девушки, отчаянно желая, чтобы она подошла ближе, испрашивая себя, как же он мог так в ней ошибиться.

Дева-Лебедь слегка наклонила голову, и короткие вьющиеся волосы упали на лицо.

– Я бы очень хотела выполнить вашу просьбу, сэр Нейл, – сказала она. – Но я не в силах доставить вас в Палдх. Понимаете, я почти свободна. И если я попытаюсь вам помочь еще больше, я подвергну опасности все. И вас, скорее всего, убьют, а я не хочу этого видеть.

Перед глазами Нейл а плясали разноцветные пятна, он опустил голову на подушку и на мгновение задумался, не заколдован ли он.

– Вам нехорошо? – спросила Лебедь.