Мерзавец Бэдд

Уайлдер Джасинда

Он лежал на спине, пытаясь сесть и осмотреться, руки парили над бедром, будто борясь с желанием просто взять и вырвать осколок.

– Черт, мужик.

– Прости, Бакс, мне не стоило тебя толкать.

– Да неужели, придурок.

Кровь, боль в его глазах, напряжение, чувство вины... вернули меня в воспоминания.

– МЕДИК!
– выкрикнул я, моментально забыв, что нахожусь на Аляске, а не на миссии.

Я услышал волнение вокруг себя и посмотрел наверх, чтобы увидеть, как кто-то пробирается сквозь толпу.

– Пропустите. Я медик, - услышал я женский голос с резкими нотками человека,

который привык, что ему подчиняются.
– Ну-ка ЖИВО свалили с дороги, уроды!

Люди были растолканы по сторонам и женщина, пройдя сквозь созданный ею проход, опустилась на колени перед Баксом. Я отошел в сторону, давая ей больше пространства, и она быстро провела осмотр.

– Оу, не так уж и плохо. Не фонтан, конечно, но с тобой все будет хорошо. Просто замри, хорошо?

– Да я-то замер!
– проскулил Бакс.
– Это ты тут двигаешься.

Она взглянула на меня.

– Зафиксируй его ногу для меня.

– Да, мэм, - сказал я, потому что у нее был властный голос, а я солдат, обученный подчиняться подобному. Я схватил бедро Бакса возле паха и у колена и прижал его к полу.
– Что теперь?

– А теперь я выдерну это и надеюсь, он ударит тебя вместо меня, - сказала она с кривой усмешкой, выбившей воздух из моих легких.

Черт, умереть не встать, эта девочка была великолепна. Немного низковата, но чертовски фигуристая. Светлые волосы были туго заплетены сзади, а хвостик свисал через плечо, яркие зеленые глаза цвета травы с бликами летнего солнца на ней, и ухмылка, черт, эта ухмылка. Односторонняя, милая, уверенная, сексуальная, приоткрывающая белые зубы, а чувственные губы накрашены алой помадой. Эта ухмылка выбила из-под меня почву.

И она справлялась со всем с легкостью человека, видевшего вещи намного, намного более ужасные.

– А ему не навредит, если ты это выдернешь?

Она покачала головой и коса соскользнула с ее плеча.

– Да нет. Не в этом месте. Угрозы для бедренной нет. Там только мышцы и кровь. С ним все будет в порядке. Будет очень больно, когда я извлеку стекло, но серьезного ущерба это не нанесет. В этом вся разница, - она взглянула на Бакса.
– Тебе нужен ремень, чтобы закусить, большой парень? Или ты умеешь терпеть боль?
– я понимал, что она его специально задирает.

– Да я, бл*дь, потерплю, идет? Просто достань уже эту хрень из меня, - прорычал Бакс.

– Держись за меня, Бакс, - сказал я, - можешь сломать что-нибудь, если хочешь.

– О да, я сломаю что-нибудь, - зарычал Бакс на меня, - ты, черт, только дождись.

– Мне нужно, чтобы ты прижал его ногу, - сказала сексуальная лекарка, - так, чтобы он не дернулся и не усугубил ситуацию.

– Принято, - ответил я. Я слышал звук сирены в отдалении, значит, кто-то вызвал скорую. Крепко удерживая ногу Бакса, я приготовился к моменту, когда она вынет неровный осколок бутылки. Бакс тоже готовился: зубы сжаты, обе руки вцепились в мое плечо, и хватка была действительно сильная. Я заслужил это, так что терпел. Но это охренительно больно, и вкупе с порезом на ребрах, который все еще кровоточил, я оказался в мире боли.

Но Бакс был ранен сильнее, так что я задвинул боль на задний план и сосредоточился.

Лекарка бросила на меня быстрый взгляд.

– На счет три, хорошо?

Готовы? Раз... два...
– и тут она выдернула осколок одним быстрым движением, - три.

– Ха-ха, - проворчал Бакс, его голос был заметно слабым и невеселым, - очень, бл*дь, оригинально. О черт... черт, как же больно.

Доктор посмотрела на Брока, который нависал над нами.

– Ты. Нужна твоя рубашка и ремень.

Брок исполнил все незамедлительно, снял пиджак, развязал галстук и расстегнул рубашку. Меньше, чем через тридцать секунд, он отдал ей свои рубашку и ремень. Лекарка обернула рубашку вокруг бедра Бакса, удерживая толстый ком ткани на месте раны, а затем обмотала все это ремнем и туго затянула. Подъехала скорая, и команда врачей взяла на себя остальное. Сексуальная докторша ввела их в курс дела, и Брок забрался в скорую следом за Баксом, лежавшим на носилках. И они уехали. А я остался стоять там с рукой, прижатой к боку, а рядом стояла лекарка с окровавленными руками.

– Военный?
– посмотрела она на меня.

– Морской пехотинец, - кивнул я.
– Ну... теперь видимо бывший, - я посмотрел на нее и потерялся в этой зелени.
– Полевой врач?

– Армия. Три тура. Один в Ираке и два в Афганистане.

– Спасибо, - я протянул руку, ту, что не была прижата к моим ребрам, - Зейн Бэдд.

Она протянула руку, чтобы взять мою, но заколебалась.

– Я бы пожала, но у меня руки грязные.

– Нам обоим не впервой видеть кровь на руках, - я преодолел остальное пространство, беря ее руку своей.
– Как твое имя, дорогая?

Она пожала мне руку уверенно и твердо.

– Мара Куинн.

Обе наши руки были скользкими и липкими от крови. На ее руке - кровь Бакстера, на моей - его и моя вместе.

Я не болтун, как некоторые из моих братьев, но я не замкнутый и не ворчливый, как Лусиан или Себастиан, тем не менее, у меня никогда не было проблем в общении с женщинами. Полагаю, главным образом потому, что мой внешний вид говорил сам за себя, и фактически мне не приходилось много говорить после фразы «Я морской пехотинец». Но по какой-то причине рядом с Марой Куинн я не мог связать и двух слов.

– Что ж, - я почувствовал, что мой язык прилипает к небу, а слова застревают в горле.

– Светские беседы - отстой, и мне нужно выпить, - она снова одарила меня своей однобокой усмешкой и внутри меня что-то затрепетало, словно у меня в груди поселилась колония летучих мышей.
– Может, ты знаешь какое-нибудь местечко... тихое... где мы могли бы пропустить по одной?

– Вполне, - усмехнулся я в ответ, - так сложилось, что рядом бар, названный в честь меня...

– Бар в честь тебя, или ты в честь бара?

– Без разницы. Он принадлежал нашему отцу, а теперь он наш, - сказал я, указывая ей путь, по направлению к Бэддам.

– Говоря «наш», кого именно ты имеешь в виду?
– спросила Мара.

– Себя и своих семерых братьев, - сказал я.
– Себастиан, тот, что сегодня женился, старший. Потом я, Брок, чью рубашку ты намотала на ногу Бакса. Следующим идет Бакс, потом Канаан и Корин, следом Лусиан и затем Ксавьер.

Брови Мары поднялись.

– Черт, как много братьев.

– Так и есть, - кивнул я, - но это значит, что здесь никогда не бывает скучно.