Мешок сюрпризов
Шрифт:
— Конечно, помню, — согласилась Энни.
На самом деле она не особо поверила в их родственную связь. Впрочем, если задуматься… Тот же высокий рост. Те же зеленые глаза. Только другого оттенка: если у Алекса они аквамариновые, то во взгляде Алисии скорее сверкали изумруды.
Алекс нежно улыбнулся.
— Она собирается отпраздновать свою помолвку. Это у нее второй брак, она недавно развелась и снова выходит замуж. И Алисия решила, что ей хочется устроить праздник на морском берегу, а потом провести выходные, плавая в гондоле по каналам и слушая баркаролу.
Энни не знала, смеяться над нелепостью подобного объяснения или завидовать женщине, у которой сбываются такие романтические мечты. Ну надо же — захотела отметить помолвку на курорте, и вся семья садится в самолет, чтобы провести выходные в другой стране! Звучит красиво. Но верится с трудом. Интересно, где же, в таком случае, она будет справлять саму свадьбу?
— То есть вы хотите сказать, что никакой жены у вас нет, — заключила она. Видимо, это и есть та ошибка, в которую ее собирался ткнуть носом Алекс.
— Равно как и четырех любовниц, — насмешливо добавил Алекс.
— Ну, может, я ошиблась в их числе… — пробормотала Энни, отводя глаза.
Ей так и не удалось разглядеть на лице Алекса признаков досады, которую непременно должна была вызвать ссора с женщиной — а тем более с четырьмя! Кроме того, мог ли он с такой легкостью посвятить вечер их беседе, если бы у него было столько подруг, требующих внимания?
Верить ему или не верить? Извиниться за оплошность или сказать какую-нибудь колкость, изобличая развратника и лгуна? Но прежде чем Энни успела что-либо сказать, Алекс придвинулся к ней настолько, что его волосы защекотали ей висок.
— Знаете, о чем я думаю, Энни? — прошептал он ей на ушко. — По-моему, в детстве ваш отец слишком редко шлепал вас по попке.
Энни вздрогнула и побледнела.
— У него есть для этого уважительная причина. Он умер, когда мне было четыре года.
Энни помнила отца очень смутно. В ее памяти вставал образ сильного мужчины, который сажал ее на плечи и катал по саду, доброго и веселого. Мама, когда смотрела на мужа, всегда улыбалась… Как все они были счастливы!
— О, простите. Я не знал, — прервал ее воспоминания тихий голос Алекса. — Вам, наверное, нелегко пришлось.
— Не столько мне, сколько маме. — Энни пожала Плечами, стараясь не показывать, какую боль причинило ей воспоминание о ранней смерти отца. Прошло столько лет, но она до сих пор не смирилась с утратой.
Энни ждала, что Алекс снова начнет свои упреки, но он молчал, и тогда она решилась поднять глаза. Алекс пребывал в задумчивости, и по его виду невозможно было догадаться, что за думы овладели им. Неужели он замолчал, потому что его мучает совесть из-за своего неуклюжего высказывания?
— Знаете, Энни, — внезапно прервал молчание Алекс. — Ваше поведение помогло мне разобраться в ситуации.
— Вот как? — с тревогой в голосе спросила Энни. Ей не надо было объяснять, какие именно моменты ее поведения имеет в виду Алекс.
Совершенно очевидно, что он не поверил ее сказкам о том, как она на досуге просматривала документы и нечаянно обнаружила путаницу… А не поверил ей Алекс потому, что она сама выдала себя своими обвинениями. Догадаться, что она имела в виду тех самых женщин, которым адресовались корзины цветов, не составляло труда. Даже если бы мистер Кроуз не обладал аналитическим складом ума, который позволял ему руководить крупной компанией…
— Вот так, — передразнил ее Алекс. — Я понял, что у меня есть некоторые проблемы. И понял, как я смогу их разрешить.
Почему-то Энни пятками чувствовала, что его способ решения проблем ей не понравится. Господи, какой тяжелый человек! Что он ее мучает, поругал бы и отпустил!
Она ожидала чего угодно, но его вопрос вызвал у нее полное недоумение.
— Есть у вас загранпаспорт?
— Что у меня есть? — Она решила, что ослышалась.
— Загранпаспорт, — терпеливо повторил Алекс Кроуз.
— Ну есть. А вам зачем? — Энни все еще не понимала, что от нее хотят.
Паспорт она оформила в прошлом году, когда они с мамой впервые за очень долгое время решились оставить дела в гостинице и устроили недельные каникулы в Голландии. И что теперь, Алекс предложит ей собрать пожитки и уматывать в Амстердам, с глаз его долой?
— Я уже говорил вам, что собираюсь в Италию вместе с моей семьей, — напомнил он.
— Да-да, ваша сестра Алисия хочет поплавать в гондоле, — подтвердила Энни.
— Дело в том, что я еду туда один, — с легким вздохом сожаления пояснил Алекс.
— Так вы же говорили, что с вами едут и родители, и сестра…
— Вы не поняли, Энни. Я еду с родителями, но — один. Впрочем, раз у вас есть загранпаспорт, я буду не один.
— Я не понима… О! — Внезапно до нее дошло, что он хочет сказать. Очевидно, одна из тех четырех женщин, что получили цветы, должна была поехать в Италию вместе с ним.
А теперь, после того, как Энни перепутала открытки, они все и разговаривать с ним не хотят. И никто не желает составить ему компанию в поездке. Наверное, с ним должна была поехать та из женщин, которая не замужем. Энни попыталась вспомнить, была ли хоть одна из четырех открыток адресована «мисс…» — но так и не вспомнила.
Выходит, он с легкостью смирился с потерей и собирается ее восполнить, соблазнив Энни? Что происходит? Он думает, что раз поймал ее на лжи, теперь она станет плясать под его дудку? Энни пожалела, что сказала ему про загранпаспорт. Знала бы, к чему он клонит — молчала бы как рыба!
— Боюсь, мистер Кроуз, что вы все же поедете на свой курорт в гордом одиночестве, не считая вашей семьи, конечно, — ледяным тоном отрезала она.
За кого он ее принимает? Она рассылает цветы и заворачивает в цветную фольгу коробки конфет, она рисует открытки и придумывает новые формы конвертов. Она не служит девушкой из эскорта.