Message: Чусовая
Шрифт:
Хотя караваны и дальше поджидали бойцы, но каменный кошмар чудовищных гряд больше не повторялся.
Пока наша виртуальная барка неслась среди чусовских скал, автор много-много раз цитировал очерк Мамина-Сибиряка «Бойцы». Как, наверное, уже догадался пытливый читатель, этот очерк и посвящён сплаву «железных караванов». Этот очерк — не единственное, но самое известное произведение о сплаве.
Путешествие Мамина-Сибиряка с караваном состоялось между 1873 и 1877 годами. Мамин-Сибиряк плыл по Чусовой на барке сплавщика Савоськи — Севостьяна Кожина. Очерк написан в 1882 году и опубликован в журнале «Отечественные записки» в 1883 году. Писатель начал сплав от пристани Усть-Утка, которую он назвал «Каменка», а закончил в Перми.
В память о Мамине-Сибиряке в настоящей Каменке на здании бывшей конторы лесопилки, которое посчитали зданием сплавной конторы «Нептун» из очерка, была установлена алюминиевая мемориальная табличка с барельефом Мамина-Сибиряка и подписью: «Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. 6.11.1852— 15.11.1912». Справа располагалась ещё одна табличка, связанная с
Мамину-Сибиряку по праву принадлежит честь открытия в русской литературе темы горнозаводского Урала.
Дмитрий Мамин (1852–1912) родился в Висимо-Шайтанском заводе (ныне посёлок Висим на реке Межевая Утка). Отец его был небогатым заводским священником. Бедность вынудила его отправить 14-летнего сына на обучение с полным пансионом в духовную семинарию в Пермь. Там Дмитрий проучился шесть лет. Затем он поступил в Медицинскую академию в Петербурге, решив не продолжать карьеру священнослужителя. Проучившись в академии четыре года, он по болезни оставил её и поступил в университет на юридический факультет. Но там ему удалось проучиться только год. Умер отец, надо было содержать семью, и Дмитрий Наркисович вернулся на Урал.
С 1878 года он жил в Екатеринбурге. До 1882 года он добывал средства к существованию частными уроками. Ещё в Санкт-Петербурге последние три года он подрабатывал репортёром, опубликовал несколько рассказов в газетах и журналах. В Петербурге Мамин- Сибиряк начал писать свой первый роман «Приваловские миллионы». За пять лет никому не ведомой работы он создал ещё несколько произведений. В 1882 году в журнале «Дело» был опубликован его рассказ «В камнях». Рассказ был подписан псевдонимом «Сибиряк». Успех публикации окрылил молодого писателя. Он бросил уроки и с 1882 года начал жить только литературным трудом. Одно за другим выходят его многочисленные произведения — рассказы, очерки, повести, романы («Горное гнездо», «Дикое счастье», «Три конца», «На улице», «Золото», «Хлеб», «Именинник», «Жилка»), Литература даёт Мамину-Сибиряку достаточные средства к существованию. Мамин-Сибиряк не вошёл в число литературных лидеров своего времени, какими были Толстой, Достоевский, Лесков, Чехов, Куприн, Андреев, Короленко. Но умеренный литературный успех вполне соразмерен масштабам его дарования. Мамин-Сибиряк — классический тип бытописателя. Отличное знание среды, умение выстраивать характеры и сюжет полностью удовлетворяет запросам той области литературы, где вопросы человеческого бытия, философских конфликтов и психологической глубины не поднимаются. Темой своей Мамин-Сибиряк избрал жизнь горнозаводского Урала, практически не известную в России, и это обусловило устойчивый читательский интерес к его произведениям. В 1892 году Мамин-Сибиряк был награждён золотой медалью Петербургского комитета грамотности.
В 1891 году он переехал в Петербург, где жил и работал до своей смерти. Умер он в 1912 году и был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. В советское время творчество Мамина-Сибиряка стали преподносить как образец критического реализма в русской литературе (что вполне соответствует действительности). Многочисленностью переизданий и большими тиражами его произведениям была обеспечена долгая жизнь. В 1932 году прах Д. Н. Мамина-Сибиряка был перезахоронен на Волковском кладбище города Ленинграда.
«Чусовская» линия произведений Мамина-Сибиряка включает в себя несколько художественно-документальных очерков и рассказов: «Русалки», «На реке Чусовой», «В камнях», «Бойцы». В посёлке Висим в 1959 году был открыт литературно-мемориальный музей Д. Н. Мамина-Сибиряка (филиал Нижнетагильского музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала). В посёлке установлен памятник Дмитрию Наркисовичу. Памятник писателю стоит и на «Плотинке» в Екатеринбурге, и возле здания бывшей семинарии в Перми.
«ВООРУЖЁННЫМ ВЗГЛЯДОМ…»
Но Чусовая несла на себе не только «железные караваны». Плыли здесь и утлые лодки со старинными академиками со шпагой на боку, в обсыпанных мукою париках, в треуголках и камзолах. Плыли учёные иностранцы с медными подзорными трубами и толстыми бюварами, в которых по кармашкам были рассованы бутыли с серной кислотой, увеличительные стёкла и записные книжки в кожаных переплётах. Плыли русские горные инженеры в потёртых мундирах, поставив под скамью окованные жестью ларцы для образцов и прислонив к борту побитое кайло рудокопа. Чусовую изучали. Нет, изучали весь Урал — и потому Чусовую в первую очередь.
Уже Иван Грозный негодовал на то, что ему приходится дарить Строгановым земли, о которых он почти ничего не знает. И в 1552 году государь «велел землю измерить и чертёж всему государству зделать». Этот «Чертёж всему Московскому государству» (или «Большой Чертёж») оказался столь велик, что его составили только к 1600 году — уже ко времени царствования Бориса Годунова. Именно его рассматривает царевич в драме Пушкина «Борис Годунов»:
Чертёж земли Московской; наше царство Из края в край. Вот видишь: тут Москва, Тут Новгород, тут Астрахань, вот море, Вот пермские дремучие леса, А вот Сибирь.На этом Чертеже впервые была обозначена Чусовая.
Но Чертёж не дошёл до наших дней. Сохранилось лишь описание (комментарий) к нему — «Книга Большому Чертежу», написанная к 1627 году.
В XVII веке Чусовую изучали не как реку, а как главную дорогу вотчин Строгановых. Здесь вели свою перепись царские дьяки и воеводы. Впрочем, в 1667 году в Тобольске был составлен «Чертёж Сибири», на котором присутствовала и Чусовая.
Европа (да, пожалуй, и Россия) более наглядно узнала о Чусовой из записок Избранта Идеса и Адама Бранда, которые возглавляли русское посольство в Китай в 1692–1695 годах. Во второй половине мая 1692 года они поднялись вверх по течению «азиатской реки Чусовой» от её устья до Уткинской Слободы. Переполненный впечатлениями Адам Бранд писал: «..мы всё время плыли мимо великолепных тенистых лесов по обоим берегам реки и красивых и привлекательных гор из чистого гипса и алебастра. Мы провели на реке Чусовой в общем более трёх недель и каждый раз должны были выполнять невообразимо тяжёлую работу, чтобы при помощи вёсел, шестов и канатов идти вверх по течению, ибо река здесь необыкновенно быстрая и извилистая… Грести мимо каменных скал было не столько опасно, сколько невозможно, так как течение несло нас с такой быстротой от утёсов, с такой силой и бешенством, что мы чувствовали себя как будто посреди великого океана. Мы проехали мимо множества громаднейших утёсов, лежащих по реке Чусовой, которые грозно выглядят даже на большом расстоянии. Нам пришлось на этой реке претерпеть также много мучений из-за комаров, которые целыми тучами окружали судно и немилосердно терзали нас».
Но подлинное изучение Чусовой началось в XVIII веке.
Первым был Семён Ремезов, тобольский дьяк и картограф, который возглавил «пробный» «железный караван» 1703 года. Но при всём уважении к Ремезову надо признать, что Семён Ульянович был хоть и самородком, но самоучкой. Его описания — поэмы, его карты — картины. А Чусовая нуждалась в сухих и прагматичных профессионалах.
Первым профессионалом стал капитан Василий Татищев. В свою бытность начальником горных заводов (1720–1723 и 1734–1737 годы) он обследовал и заводы, и Чусовую. Он составил описания Чусовой, Койвы и Сылвы; правда, при жизни Татищева (он умер в 1750 году) его работы опубликованы не были. В 1735 году преемник Татищева, генерал-майор, начальник горных заводов Вильгельм де Геннин опубликовал свой знаменитый труд «Описание заводов уральских и сибирских». Геннин о Чусовой сказал: «Она Уралом прошла и оный рассекла и пала в Каму».
В 1733 году на Верхней Чусовой побывали участники Великой Северной экспедиции. Они ехали из Центральной России на общий сбор в Тобольск и по пути изучали дальние русские провинции. Эта экспедиция (растянувшаяся на девять лет) была призвана исследовать внутренние районы Сибири, найти Северный морской путь, отыскать морскую дорогу в устье Амура, в Японию, на Камчатку и на Аляску. На Урале, на казённом Каменском заводе для Камчатской экспедиции отлили несколько десятков пушек.
Во главе экспедиции встали капитан-командор Витус Беринг и «ему в товарищи другой капитан, добрый, из русских» Алексей Чириков. В составе экспедиции были многие учёные: профессор Герард Миллер, натуралист Иоганн Гмелин, естествоиспытатель Георг Стеллер, геодезист Семён Челюскин, французский астроном де ля Кройер, студент Степан Крашенинников.
Это всё легендарные имена. Командор Беринг, открывший пролив между Евразией и Америкой. Штурман Чириков, исследователь берегов Колымы, Чукотки, Камчатки и Аляски. Академик Миллер, создатель монументальной «Истории Сибири» (это на него ополчились авторы знаменитой «Новой хронологии» Г. Носовский и А. Фоменко). Штурман Челюскин, исследователь побережья Таймыра. Академик Гмелин, который изучал Алтай, Саяны, Алатау, Прибайкалье и Забайкалье, который определил водораздел Индийского и Ледовитого океанов и в одиночку открыл столько растений, сколько все остальные ботаники его времени вместе взятые. Исследователи Камчатки Крашенинников и Стеллер: в честь Стеллера названо ныне истреблённое животное северных широт — «стеллерова корова», а академик Крашенинников составил образцовое описание Камчатки.
Но и более скромные исследователи и картографы делали для изучения Чусовой не меньше, а то и больше светил отечественной географии. Унтершихмейстер Афанасий Личигин (в других источниках — Кичигин) в 1734–1735 годах составил «ландкарту» вотчин Строгановых, а в 1736 году — карту «Ведомство Акинфия Демидова». На этих картах была обозначена Чусовая со многими притоками. В 1744 году прошла повсеместная перепись податного населения Сибири — в том числе и по Чусовой. В 1749 году появилась «Карта Екатеринбургского горного ведомства», составленная «геодезии прапорщиком» Петром Павлуцким; на этой карте было подробно охарактеризовано верхнее течение Чусовой.
Пафосно именуя Урал «Рифеем», М. В. Ломоносов в 1750 году провозглашал:
Пройдите землю и пучину, И степи, и глубокий лес, И нутр Рифейский и вершину, И саму высоту небес. Везде исследуйте всечасно, Что есть велико и прекрасно, Чего ещё не видел свет…