«Мессер» – меч небесный. Из Люфтваффе в штрафбат
Шрифт:
— А, старый знакомый! — приветливо оскалился Старик, снимая с плеча автомат. — Веди его сюда, Герман.
— Герр обер-фельдфебель, у нас предписание полевой жандармерии задерживать и направлять на передовую всех дезертиров или ограниченно годных по состоянию здоровья. В случае неповиновения — расстреливать на месте по законам военного времени. Ответьте, на каком основании вы находитесь в госпитале?
— Я, это… Болен! Ранен…
— Предъявите справку за подписью начальника лазарета.
— А… А у меня нет…
К троице вышел гауптман медицинской службы.
— Послушайте, господа, дайте людям хотя бы умереть спокойно!
— Скажите, герр доктор, сколько этот обер-фельдфебель находится в госпитале?
— К нам он прибился еще в середине октября, легкая контузия, да так и остался. Потом санитаром работал.
— Ага… Извините, герр доктор, мы вам больше не помешаем, а его мы забираем.
Два полевых жандарма отволокли упирающегося обер-фельдфебеля Гвидо Кноппа. Завернув в развалины, Герман и Старик бросили его прямо на мерзлую землю. Следом полетела саперная лопатка. Герман лязгнул затвором пистолета-пулемета:
— Помнишь, как ты изводил нас рытьем окопов. Теперь копай себе могилу, скотина!
— Нет!..
— Копай, ублюдок!!! Ты — трус и предатель. Пока мы проливали кровь на передовой, кормили вшей и под смертью ходили, ты, гнида, тут раненых объедал!
Трясущимися руками Гвидо Кнопп подобрал столь «любимый» им шанцевый инструмент. Лезвие лопаты с глухим скрежетом вгрызлось в промерзлую сталинградскую землю. Пока свинообразный обер-фельдфебель копал себе могилу, оба бывших его подчиненных курили добытые у Кноппа папиросы.
Приговоренный обер-фельдфебель пыхтел, отдувался, с него градом катил пот, несмотря на двадцатиградусный мороз, но яма постепенно углублялась. Он с остервенением скреб мерзлую землю раскладной саперной лопаткой.
— Ну, докопал, сволочь?.. — лениво поинтересовался Старик.
— Хреновая же у тебя получилась могила, мог бы и постараться для себя, — усмехнулся Герман Вольф и дал короткую, в три патрона, очередь.
Обер-фельдфебеля Гвидо Кноппа отбросило на дно собственноручно вырытой могилы, из дырок на шинели плеснула тонкими струйками темная кровь.
Его тело наспех забросали мерзлой землей.
Одной из задач полевой жандармерии стало обеспечение порядка на сталинградском аэродроме Питомник. Через этот аэродром, а также с авиабазы Гумрак осуществлялось снабжение Шестой армии фельдмаршала Паулюса по воздуху.
Со временем на этой авиабазе вырос целый подземный городок: блиндажи, землянки, склады были соединены траншеями и крытыми переходами. Над заснеженной поверхностью только вились дымки буржуек.
Командующий Люфтваффе Герман Геринг хвастливо заявил, что сможет перебросить «воздушный мост» к осажденной в Сталинграде группировке. Но задание это оказалось просто невыполнимым.
В сутки минимальная потребность войск Шестой армии в осажденном Сталинграде составляла триста тонн груза, из них 300 кубических
Но никогда за время существования «воздушного моста» такое количество грузов за сутки перебросить не удавалось.
Лишь 30 ноября благодаря помощи бомбардировщиков «Хейнкель-111», использующихся теперь как транспортные машины, было доставлено сто тонн необходимых припасов. Но это была лишь только треть от обещанного лично Герингом объема грузов и лишь пятая часть того минимума, который требовала армия.
Однако даже среди этого, сверхценного для окруженных, голодающих и замерзающих насмерть солдат груза попадались совершенно ненужные вещи.
Так, в Сталинградский «котел» транспортные самолеты привозили влажный ржаной хлеб, который на морозе смерзался в монолитные куски. А в это самое время в Ростове на складах интендантской службы Вермахта имелись огромные запасы пшеничной муки и масла. Вместо компактных пищевых концентратов в тесные грузовые отсеки самолетов загружались мороженые овощи и груды замороженного мяса. А в декабре «горячо любимый фюрер» подготовил для своих «верных солдат на самом восточном форпосту» отличнейший сюрприз — тысячи громоздких и ненужных рождественских елок. Это вместо патронов и провианта! Также доблестные немецкие солдаты получили вдруг наборы березовых веников для бани! Или подарочный набор от Адольфа Гитлера: конфеты, бисквиты, печенье и кексы. С неизменной открыткой с пожеланиями счастливого Рождества! Как-то не верится после этого в хваленый немецкий рационализм…
Для того чтобы приземлиться на узкой и короткой полосе аэродрома Питомник, от летчиков требовалось все их мужество и сноровка. Путь садящемуся транспортному самолету преграждали многочисленные воронки от артобстрелов русских и обломки самолетов менее удачливых коллег по Люфтваффе.
Когда русские видели со своего переднего края, что на аэродром Питомник заходят транспортные самолеты, немедленно открывали огонь из дальнобойных орудий и тяжелых минометов. Фонтаны разрывов вставали по обе стороны укатанной полосы снега, с воем рвались мины и снаряды, свистели осколки. Ударные волны швыряли тяжелые транспортники. Многие из пилотов не могли в такой ситуации выдержать глиссаду и разбивались. Других артобстрел настигал уже на земле. Очень мало самолетов могли совершить нормальную посадку в этом аду.
После приземления тяжелый самолет на руках скатывали с полосы и быстро принимались за разгрузку. Каждый мешок с мукой или ящик с консервами они встречали радостными возгласами. Вместе с продовольствием и медикаментами прибыла и почта, теперь солдаты могли получить весточку из дома.
Обратно транспортные самолеты забирали раненых и тех, кто получил официальное разрешение вылететь из этого ледяного ада. А в обязанности фельджандармов входила проверка этих самых разрешительных документов.