Месть амазонки
Шрифт:
— И даже я? — растерянно спросила Лин.
— Ты сама сказала, что мы просто идем вместе, до тех пор пока я не свершу свою месть. И только потом будем пробовать строить планы.
— Да, — ответила Лин, удрученно повесив голову, — я так сказала. Но я надеялась, что за это время многое изменится. Что ты захочешь продолжить наши отношения и мы сможем жить вместе.
— Мои помыслы не простираются так далеко, — покачал головой Тигр, — но я готов поклясться тебе собственной жизнью, что не хочу потерять тебя. Теперь не хочу. С твоим появлением что-то изменилось в моей жизни
— Я верю тебе, мой Тигр. Верю без всяких клятв. Не знаю, почему и откуда приходит это знание, но я знаю, что это правда, — тихо ответила девушка, всем телом прижимаясь к нему.
Прижав девушку к себе, Тигр замер, словно боясь нарушить состояние тихого покоя, неожиданно возникшее в комнате. Они замолчали, думая каждый о своем. Он — о том, как свершит свою месть, она — о тех временах, когда он будет свободен от своей клятвы и будет принадлежать только ей. Лин уже не представляла своей жизни без него.
С того дня, как он вступился за маленькую девочку в трактирном зале, одним своим рыком напугав целую банду, девушка словно попала за огромную каменную стену, о которую разбиваются все жизненные сложности и неурядицы. Она твердо осознала, что этот огромный суровый воин тот, для кого она может стать нежной, ласковой подругой, а не упрямой, подчас даже жестокой амазонкой.
Только одна мысль все чаще беспокоила Лин. Что она скажет своей старой наставнице. В том, что Верховная наблюдает за ней, девушка не сомневалась ни секунды. Как не сомневалась и в том, что такое поведение будет осуждено старой жрицей. Ведь она готова бросить дело, ради которого ее столько лет учили, и уйти за своим воином куда угодно, пусть даже в пустыню.
Такие мысли все чаще посещали девушку, но она упорно гнала их, откладывая решение на потом. Вспомнив о Верховной, Лин невольно напряглась. Уловив изменение в ее настроении, Тигр чуть сильнее прижал девушку к себе и, приподняв ее лицо за подбородок, тихо спросил:
— Что случилось? Ты вдруг вся напряглась.
— Вдруг вспомнила, почему я вдруг здесь оказалась, — тяжело вздохнула девушка. — Боюсь, моего отступничества мне не простят.
— И от чего же ты отступила? — удивленно спросил Тигр. — Насколько я могу судить, к войне в этом государстве никто не готовится. У всех на уме только праздник и предстоящий турнир. Да и расстояние до твоего королевства слишком велико.
— Я отступила от основных канонов служения Великой Матери. Амазонка не должна позволять чувствам брать верх над собой. Мы прежде всего воины и только потом женщины.
— По-моему, чушь это все, — вздохнул в ответ Тигр. — Насколько я знаю, все культы и религии придумывают сами люди. Кучка жрецов, собравшись вместе, начинают изобретать всякие каноны, которые почему-то должны соблюдать все остальные. И никого не интересует, хотят ли этого сами люди.
— Разве ты не веришь в богов? — удивленно спросила Лин.
— Мой род всегда верил в высших богов и силу огня. Но с тех пор, как моего племени не стало, я перестал верить в них. Остался только огонь.
— Твои предки поклонялись огню? — удивленно спросила Лин.
— Да. Это
— Похоже, ты не очень любишь жрецов, — растерянно сказала Лин.
— Не люблю? Это слишком сильно сказано. Презираю и стараюсь не замечать, — пожал плечами Тигр. — Все время, пока я жил в казармах, они регулярно старались вовлечь меня в свои сети, то и дело прославляя своих богов. Много раз жрецы пытались купить меня, чтобы заставить сражаться во время проведения обрядов.
— Разве для обряда требуется гладиатор?
— В некоторых культах практикуются кровавые жертвы. И это не просто убийство. И не всегда эта жертвенное животное. Во многих культах в жертву приносят людей. Это делается особым образом, с песнопениями и воскурением различных пахучих трав. В некоторых культах жертву душат, в других — ей просто перерезают горло, а в иных — разрезают грудь и вырывают живое сердце. Жестокость и фантазия жрецов безграничны. Чем страшнее жертвоприношение, тем лучше. Больше страха, больше покорности от кметов. А значит, их можно будет обобрать, отняв даже последнее.
— Ты говоришь так, словно видел все эти культы, — проворчала Лин, зябко передернув плечами.
— Сбежав из своей клетки, я прошел полмира. В каждой стране, в каждом государстве и даже в большинстве отдельных городов существуют свои культы. Каждый раз, стоило только мне войти в город и попасться на глаза какому-нибудь жрецу, как он тут же принимался уговаривать меня поступить в храм на службу.
— На службу кем? Жрецом? — удивилась Лин.
— Палачом, — жестко усмехнулся Тигр. — Далеко не все жрецы любят делать грязную работу сами. Многие предпочитают делать ее чужими руками.
— Мне трудно в это поверить. Но при чем тут служение Великой Матери? — развела Лин руками.
— Притом, что все ваши каноны точно так же когда-то были придуманы людьми. А ты вместе со всеми своими подругами просто слепо следуете этим канонам, не вдаваясь в подробности.
— Значит, ты думаешь, что если я перестану молиться и служить Великой Матери, она меня не покарает? — растерянно спросила Лин. Для нее сама эта мысль была святотатством.
— Богам нет никакого дела до того, как живут люди. Им это не интересно. Они создали нас и теперь просто развлекаются, глядя, как мы сами уничтожаем друг друга.
— И ты не боишься, что боги покарают тебя за такие мысли? — спросила Лин чуть подрагивающим голосом.
— Если бы им было до нас дело, они не допустили бы гибели целого народа. С тех пор как я оказался в клетке, я только и делал, что проклинал богов, отказавшись поклоняться им. Под плетью, под каленым железом, умирая от жажды под палящим солнцем в цепях, когда мой хозяин пытался сломать меня, я проклинал их, выкрикивая проклятия в небеса. А в ответ только глухое молчание.
— А ты не думал, что эти пытки могли быть посланы тебе в ответ на твое богохульство? — задумчиво спросила Лин.