Месть амазонки
Шрифт:
— И что же это? — спросила Волчица, презрительно усмехнувшись.
— Я же сказала, не знаю, — рявкнула в ответ Верховная.
— Это угрожает королевству? — осторожно спросила одна из королев.
— Нет. Это скорее касается меня самой, — задумчиво ответила старуха. — Что-то, что должно сильно изменить мою жизнь. Не надейтесь, это не предчувствие скорой смерти. Я еще многих из вас переживу, — добавила она, заметив очередную ухмылку на губах Волчицы.
— Ну так разберись со своей жизнью и оставь нас в покое, — прорычала в ответ Волчица, с ненавистью глянув на
— Дура. Моя жизнь напрямую связана с жизнью и целостностью нашего королевства, — презрительно ответила Верховная. — Но в одном ты права. Я должна сама с этим разобраться.
— Но ты же только что сказала, что королевству ничто не угрожает, — удивилась Старшая Мать.
— Угроза может быть разной, — задумчиво ответила Верховная. — Это не обязательно война и совсем не обязательно внешние враги. Что-то меняется в нашем королевстве. Но вот только что именно, я не понимаю.
— Ну так спроси совета у Великой Матери, — пожала плечами Волчица и, поднявшись, вышла из зала, коротко поклонившись королевам.
— Пожалуй, это хороший совет, Верховная, — проворчала Старшая Мать и тоже покинула зал совета.
— Похоже, они так и не поняли, что я беспокоюсь о королевстве, а не выжила из ума, — проворчала Верховная. — Я всю свою жизнь отдала служению Великой Матери, и за это она продлевает мои дни и сохраняет разум. Если я до сих пор не поняла, в чем именно заключено мое беспокойство, значит, так ей угодно.
— Спорить с тобой о делах, а тем более помыслах Великой Матери глупо, — задумчиво отозвалась одна из королев, — но тем ни менее ты действительно уже извела нас всех своими придирками.
— Но ведь я делаю это не просто так. Это прежде всего беспокойство о королевстве, — устало ответила Верховная.
— Именно поэтому мы все до сих пор и терпим твои нападки, — ответила вторая королева.
— Ох, девочки, — неожиданно вздохнула Верховная, — если бы хоть одна из вас знала, как я устала от всего этого. Прошло уже больше пятидесяти лет, с тех пор как я получила звание и посох Верховной. С тех пор я каждый день служу ей. Каждый день, пятьдесят лет подряд. И поверьте, девочки, это не так просто, как кажется. Я узнала так много, что даже десятой доли этих знаний хватит, чтобы свести любую из вас с ума.
— Служение Верховной тяжело, это бесспорно. Но что тебе открылось такого, чего не можем выдержать мы? — растерянно спросила золотая королева.
— Приведи хоть один пример того, что может свести с ума настоящую амазонку, — поддержала ее черная королева.
— В этом мире есть много такого, чего вам лучше не знать, — тяжело вздохнула Верховная. — Есть вещи, которые невозможно описать словами. Их нужно увидеть, чтобы по-настоящему понять. А, кроме того, есть еще и запреты Великой Матери. Их я не могу нарушить. Жизнь в этом мире не ограничивается только войной, торговлей и развлечениями в райской башне.
— Что ты имеешь в виду, Верховная? — растерянно спросили королевы в один голос.
— Иногда в жизни простых кметов возникают такие сложности и проблемы, что все дворцовые интриги кажутся перед ними детской игрой. Чувства, которые овладевают
— Но ведь амазонки прежде всего воины, а уже потом женщины, — возразила золотая королева.
— Мы прячем свои чувства. Душим их. А в ответ получаем духовную глухоту. Как ни прискорбно это осознавать, но это правда.
— Но ведь Великая Мать завещает нам быть стойкими и не позволять чувствам брать верх над разумом и долгом перед ней, — возмущенно воскликнула черная королева.
— Вот именно, быть стойкими, а не глухими. В этом и заключена разница между ее заветами и нашим поведением, — грустно усмехнулась в ответ Верховная. — Чтобы понять это, мне потребовалось почти десять лет. Я долго думала, сравнивая нашу жизнь и смысл ее заветов. Можете казнить меня прямо сейчас, но я говорю то, что открылось мне во время церемонии служения Матери.
— Мы еще не сошли с ума, чтобы придать казни Верховную жрицу Великой Матери, — проворчала черная королева, покосившись на свою сестру. — Мы с сестрой в очередной раз убедились, что ты здорова и твой разум все так же остер, как и раньше. А это значит, что ты все еще Верховная жрица. Уединись. Обдумай свои откровения, а потом объясни их нам. Мы примем тебя вне совета и попробуем понять, что делать дальше. Ведь весь этот разговор ты затеяла не просто так. Можешь присылать свою черную рабыню в любое время. Как только будешь готова к этому разговору. Главное, чтобы мы смогли понять твои объяснения. Постарайся рассказать все так, как если бы ты говорила с неразумной девчонкой, а не с королевами.
Ее сестра согласно кивнула, и королевы, медленно, с достоинством поднявшись, покинули зал совета. Их охранницы скрылись следом за королевами. В зале осталась только Верховная. Задумчиво посмотрев им вслед, старуха бесшумно пожевала сухими, бескровными губами и, тяжело вздохнув, тихо произнесла:
— Не получится. Как вам ни объясняй, все равно не поймете. Глупые, упрямые, а самое страшное, глухие. Боюсь, наше королевство стоит на краю собственной гибели.
Тяжело поднявшись, она медленно побрела в свою келью. Ждавшие ее у входа в зал совета рабыни набросили на худые плечи Верховной ее знаменитую накидку из волчьей шкуры и, подхватив под локоть, медленно пошли рядом. Тяжело переставляя подагрические ноги, Верховная дошла до дверей своей кельи и, повернувшись, приказала:
— Принесите мой шар и приготовьте все для медитации. Лата, налей в серебряный кувшин вина и поставь его к огню. Созерцание отнимает много сил. Пусть вино будет теплым. И самое главное, чтобы меня никто не беспокоил, иначе шкуры спущу. Заживо, — сурово пригрозила она, и рабыни бросились исполнять приказания.
Они давно уже привыкли к угрозам Верховной, но не боялись их. За все время их рабства у старухи ни одна угроза не была приведена в исполнение. Больше того, Верховная заботилась о девушках так, словно они были ее дальними родственницами, рыча только для вида. Но приказы Верховной исполнялись моментально.