Шрифт:
ПРОЛОГ
Что же это будет за история? – спросите вы. О, на это нет, и не бывает однозначного ответа, ведь всё зависит от того, кто же рассказчик. Один расскажет вам эту историю как повесть о вероломстве и коварстве. Другой – о слабости и трусости, и даже про предательство не преминет упомянуть. Найдутся и те, кто запоёт о хитрости и лжи… но я скажу вам правду. Чистую, ничем не приукрашенную правду. О том, как я предала и подвела свою семью, жила с мужчиной во грехе и пять лет мечтала этого мужчину убить.
А впрочем, если придерживаться хронологии, то всё было наоборот. Сначала я грезила тем, чтобы его убить.
ГЛАВА 1. Враг
Это был мой день рождения. Мой чёртов пятнадцатый день рождения… ставший навсегда Днём
А дом готовился к торжеству. К моему торжеству. Всё же пятнадцать – особенная дата, первый в жизни бал с танцами, выход во взрослую жизнь, семейные обряды… Тётя Эльза меня даже из монастырской школы специально отпросила раньше на пару недель, чтобы успеть подготовиться, на одно только платье вон сколько времени ушло! Но я в нём прелестна, поистине прелестна! У меня почти кошачьи зелёные глаза, и платье оттеняет их так, что они без преувеличения похожи на изумруды… могу ведь позволить себе быть нескромной хоть сегодня?
Налюбовавшись на себя в зеркале – ну красотка же, особенно после монастырской одежды – я, пританцовывая, отправилась к тёте – показаться и выпросить украшение какое-нибудь. У тёти их полно, и, может быть, сегодня она мне что-нибудь одолжит…
– Тё… – слова застыли у меня на губах и там же и умерли. Кабинет тёти Эльзы напоминал поле боя, я даже невольно поискала противника – может, какой вор, чудом пробравшийся мимо защитных заклинаний, и которому тётя дала отпор?.. Сначала парой ваз, затем вот стулом и папками с бумагами… но нет. Никого нет. Тётя одна, неподвижно стоит посреди кабинета, и лицо у неё такое… словно она прямо в ад смотрит, и нет никаких сил и никакой возможности отвернуться. В правой руке у тёти бумага, скомканная, но распрямляется, как только мне удаётся извлечь её из словно сведённой судорогой руки. Это приказ Императора, первый раз держу в руках такой документ… и, надеюсь, что последний. Я вскрикиваю, вчитавшись, и приказ летит на пол, а я никак не могу оторвать взгляд и всё перечитываю в надежде на ошибку, ну должна же быть где-то ошибка, ведь иначе и быть не может, не может это быть правдой: «… повелеваю казнить и сжечь Полгарда дес Аблес, Диккейна дес Аблес, Киттера дес Аблес. Хоронить и оплакивать запрещаю».
Вот так вот коротко и страшно. Дик, Пол и Кит. Три двоюродных брата. Было. Теперь ни одного. И пусть я не была ни с кем из них близка, но это всё равно невероятно сильно сотрясает, даже переворачивает весь мой мир. А на тётю смотреть – вообще сердце разрывается: она бледная до синевы и разом постаревшая лет на двадцать. И как же мне вдруг стало стыдно! И за своё до отвращения праздничное платье, которое ещё несколько минут назад мне так нравилось, и за то, что не помню толком самих братьев, не приходит в голову про них вообще ничего, ни хорошего, ни плохого, за лёгкость и веселье, с которыми я вошла… Но более всего стыдилась я своего дня рождения, потому что из-за меня нынче вечером будет приём, и уже через пару часов придут гости, а отменить ничего нельзя, и сказаться больными тоже нельзя, ведь Император Ашш запретил оплакивать, а желающие донести найдутся всегда. Этот запрет оплакивать, пожалуй, говорит о жестоком Императоре куда больше, чем сама казнь. А значит, тётю ждёт ад сегодня вечером, и нет ничего удивительного, если она меня за это возненавидит…
– Прекрасное платье, Ани… иди, иди к себе, – прошептала тётя, кажется, только сейчас меня замечая, и я, вместо того, чтобы обнять её, как мне того хотелось, послушно отступила. Словно в тумане, как какой-нибудь поднятый некромантом мертвец, машинально выполнила команду – прошла в свою комнату и так и стояла там, совершенно не представляя, что делать, пока через полчаса не пришла служанка, чтобы уложить волосы к празднику.
Это ужасно несправедливо, – билось в моей голове всё время, пока я собиралась. – Не должно быть такого, чтобы один человек мог испоганить жизнь сотням, тысячам, а то и сотням тысяч людей. Каким бы великим волшебником он ни был. Да он вообще выскочка, наш прекраснейший Император, и все об этом знают, но уже лет пять как боятся говорить об этом вслух, а те, кто не боялись, уже давно мертвы, как и мои братья теперь… да, впрочем, как и большинство представителей девяти древнейших Семей королевства Альмар, пять лет назад ставшего одной
О биографии самого Императора было известно очень мало, по крайней мере, до того момента, как он возник на троне соседнего государства, женившись на принцессе и тут же её убив. Это я помнила ещё с тех времён, когда Альмар был свободной страной, теперь же учат совсем по-другому, сама вот не так давно, сдавая экзамен, рассказывала настоятельнице, старательно делающий вид, что она верит, новую версию. Что принцессу убили подосланные нашим прежним правительством шпионы, и только поэтому Император Ашш, а тогда ещё принц Ашш-Ольгар, напал.
Я складывала тогда честно заученные версии фактов в предложения, настоятельница кивала, а мне на самом-то деле было совершенно плевать на Его Величество Ашша, он существовал в тот момент в моём ещё полудетском мире примерно с той же степенью достоверности, что и бабайка, разве что Императора я боялась чуть больше. Что меня действительно волновало в тот момент – это всё, связанное с балом в честь моего пятнадцатилетия, а также как уговорить тётушку не отправлять меня сюда, в монастырь, ещё на год. Мне очень хотелось остаться в семейном доме в столице, ведь там, в городе, как раз и кипит та самая яркая и волнующая жизнь, которой я лишена в стенах монастыря… И вот. Небеса знатно подшутили. Вот тебе, Аника, яркая жизнь, ярче и волнительнее просто некуда, разве что тебе самой кто нож к горлу приставит. Наслаждайся. Кушай полной ложкой и не смей зажмуриваться и отворачиваться – Император не велел.
В положенное время я была внизу. Нарядная, причёсанная, с намертво приклеенной улыбкой… кажется, у меня уже скулы сводит, что же будет в конце вечера? Тётя стояла рядом со мной, неестественно-прямая, напряжённая, вся – словно туго натянутая струна, которая вот-вот лопнет. Но тётя Эльза в отличие от струны держалась.
Интересно, они знают? Гости. Наверное, ещё нет, откуда же? Если всё произошло сегодня, и сама тётя узнала всего пару часов назад… И ей, наверное, меньше всего хочется быть здесь, но приходится, из-за меня приходится…
Вопреки здравому смыслу и приказу Императора – не оплакивать, лента в моих волосах была чёрной, и я не собиралась её вытаскивать, с подростковым максимализмом и отсутствием страха смерти. Что-то доказать самой себе казалось важнее. Я скорблю. И пусть подавится этот… Заготовленный эпитет – «выродок» – так и остался непроизнесённым даже мысленно, потому что по широченному коридору, который образовали хлынувшие в разные стороны люди, шёл Он. Собственной персоной. Хотя, может, и не собственной, ведь Император всегда носил маску, почти полностью закрывающую лицо. Удобно-то как для двойников! Интересно, появляется ли он лично хоть где-нибудь? Или всюду ходят двойники, прикрытые плотными масками, а сам злодей сидит в какой-нибудь неприступной башне, опасаясь вполне заслуженных покушений? Но разницы никакой – делаю низкий реверанс, слыша краем уха, как напряжённо выдыхает рядом тётя Эльза.
Фигура в маске, тёмно-синей, как и весь костюм, что создаёт завораживающий контраст с белыми волосами, останавливается в шаге от нас с тётей. Я до сих пор в реверансе, не могу видеть его лица, вижу лишь нижнюю часть тела, вижу, как неожиданно взметнулась рука, и на какую-то секунду пугаюсь, что это мне. Что мне надо будет сейчас дать руку и пойти с ним, но нет… руку подаёт тётя, и они куда-то идут в звенящей тишине, пока Император не делает жест, немного раздражённый – продолжать бал.
И вот теперь можно, наконец, выпрямиться. И даже сесть, наверное, тоже можно – никто из гостей больше не придёт, я уверена, нет идиотов соваться туда, где находится Он. Те, кому не повезло прийти раньше – останутся. И будут старательно создавать видимость веселья, хотя напряжение так и витает в воздухе. Боятся они его, все боятся. Он пришёл всего-то с парой телохранителей, численный перевес – никому и не снилось, а всё равно – даже и мысли ни у кого не возникнет взять и покончить с этим чудовищем раз и навсегда. Вот интересно, зачем он пришёл? Поглумиться? Лично убедиться, что мы не посмели отменить бал? Как-то мелочно это… Ох. А ведь мне придётся с ним танцевать, если он, конечно, снизойдёт. Лучше бы не снизошёл. Увы, но открывать танцевальную часть бала полагается имениннице и самому знатному гостю… пусть и незваному. О небо, ну пожалуйста! Пусть он уйдёт до того, как начнутся танцы! Или наплюёт на наши традиции, что-что, а это уж он умеет…