Месть Елизаветы
Шрифт:
И да, в первый же вечер он отправился на танцы. Напился на радостях. Так, что с утра его едва смогли в чувства привести и вытолкать на работу.
Правда с тех пор срывов больше не было, очень уж напугала перспектива снова все потерять. Наверно, тогда впервые за долгое время смог выдохнуть и без страха смотреть в будущее. Он сделал это, вылез с самого дна, его карьера идет в гору.
А потом его позвали в Управление. И Люк был бы идиотом, если бы стал отказываться.
С принцессой, да, все вышло случайно. Он просто оказался в нужном месте в нужное время. Успел помочь, остановить. Не испугался, полез под огонь, остановил панику. И им заинтересовались.
Вот тот же Виткевич взялся его учить.
Правда, все ругался, что способностей у Люка с гулькин нос, но упрямство такое, что готов сворачивать горы. На упрямстве и выплыл. Правда горяч не в меру, что часто в деле только мешает. И все же, удача часто на его стороне. Конечно, жизнь припечатала Люка сильно, но потом дала возможность все наверстать.
Хотя, положа руку на сердце, он бы променял всю эту карьеру при дворе на возможность ходить на своих ногах.
ГЛАВА 16. Никакого покоя
Проснувшись утром, Лиз поняла, что удивительно пахнет кофе. И яичницей. Так, что прямо сил нет, тянет вскочить и бежать, смотреть где это происходит. Есть хочется ужасно, потому что вчера она только завтракала… если, конечно, не считать вечернего кекса.
Прилично ли вылезать на кухню в одной сорочке?
С одной стороны, Люк-Мартин уже видел ее голой, с другой…
Как вообще относиться к тому, что между ними было тогда?
Но прежде чем одеваться, хотелось бы в душ. И вообще – сил нет…
Лиз завернулась в плед и пошла смотреть.
Люк ковырял что-то в сковородке, весело насвистывая. Настроение у него явно было хорошее. И просто обалденно пахло кофе.
– С добрым утром! – осторожно поздоровалась она.
Легкое ощущение дежавю. Все это уже было, только в тот раз он жарил блинчики.
– Ты вовремя! – Люк оглянулся через плечо. – Садись, у меня уже почти все готово.
– Я… еще не одета. Просто пришла на запах.
– Не одета? – он окинул ее взглядом, улыбнулся. – Да брось. И плед положи, он тебе будет только мешать. Садись.
Он сам в рубашке с закатанными рукавами и каких-то домашних штанах.
И, наверно, самое время…
– У меня такое ощущение, словно все это уже было, – сказала Лиз.
– Почти, – он как-то беспечно улыбнулся, только что-то такое мелькнуло в глазах. – Если хочешь, завтра я могу пожарить блинчики к завтраку. Я рано встаю.
– Я могу сама…
Не то. Она о другом хотела. Понять, что было на самом деле…
Люк вздохнул.
– Можешь, конечно. Но завтра, думаю, будешь полдня отсыпаться. Нас Виткевич ждет, будет пытаться достать ценные сведения из твоей головы. Там такие блоки, что потом отсыпаться и восстанавливаться придется долго.
От мысли о том, что снова будут ковыряться в голове, становилось не по себе. До дрожи.
– Мне страшно, – тихо сказала Лиз.
– Ничего, все будет хорошо, – он выключил плиту, шагнул ближе, чуть неуверенно обняв Лиз за плечи правой рукой. – Я буду с тобой. Ничего не случится.
От этих слов, от его голоса, становилось хорошо.
Лиз сама чуть прижалась к нему, носом в его плечо. И тут Люк чуть покачнулся, но равновесие как-то удержал, схватился за столешницу рядом. Чуть не задел стоящие рядом кружки, успел подхватить. Пока ловил кружки, уронил костыль. Замер, закусив губу. В глазах что-то темное и страшное мелькнуло.
– Прости… – испуганно сказала Лиз, дернулась, сама быстро костыль подняла.
Он взял. Еще больше нахмурился.
– Спасибо. Все нормально, – так напряженно. – Садись. Будешь кофе?
– Давай я помогу… – Лиз сказала это и поняла, что зря, лицо Люка совсем потемнело.
– Я сам, – он почти рявкнул, тихо, но очень зло.
Страшно. Понял сам, что не стоило, зажмурился. И вдох-выдох.
– Прости, – сказал Люк. – Ты тут ни причем. Это я… Это временно, но я просто… Отвык. Все скоро решится, и снова буду ходить как нормальный человек. Но даже сейчас я все могу делать самостоятельно, это никак не влияет.
«Как нормальный» – чуть резануло.
Но Лиз кивнула только. Молча села за стол.
Люк принес чашки, по одной, поставил. Потом яичницу. Сел рядом.
Вздохнул.
Его это задевало – беспомощность, ущербность, пусть и временная. Лиз вполне могла понять.
– Я очень благодарна тебе, – сказала она, глядя в тарелку, самой было слегка неловко.
– За что?
– За то, что помогаешь…
– У меня в этом свои интересы, – буркнул он хмуро.
Кольнуло снова. Утренняя легкость исчезла.
И вот сейчас это, наверно, совсем не к месту, но раз уж Лиз собралась, она должна сказать.
Собралась с духом.
– Люк… а то что было… ну, там, когда мы гуляли по набережной… когда ты был Мартином… и потом… Это ведь не имеет никакого значения, правда? Это было не на самом деле?
Он поднял на нее глаза, и во взгляде было что-то болезненное. Пождал губы, качнул головой.
– Не имеет, – и словно через силу. – У тебя было свое задание, у меня свое. Только и всего. Там, с тобой, вообще был не я… по большому счету.
Он ковырял яичницу в тарелке. И как-то есть уже не хотелось.