Месть Клеопатры

Каунитц Вильям Дж.

— Все это голословные заявления. У тебя нет и не может быть никаких доказательств.

Однако же в голосе у него прозвучал страх, скрыть который было уже невозможно. И Юдит с радостью ухватилась за это, начав развивать свою тему.

— Я солгала Гектору. Я сказала ему, что девка была чиста. Я, Роберто, спасла твою вонючую задницу.

Глядя на нее с нескрываемым недоверием, Барриос саркастически осведомился:

— А с какой стати ты меня вдруг так балуешь, а, Юдит?

Она слегка подалась назад вместе со своими

подушками.

— Ты не обращал внимания на то, что в нашем бизнесе большинство его участников умирают молодыми?

— Обращал.

— А умный человек выходит из игры молодым и здоровым и с кучей денег.

Задумавшись, он посмотрел на нее, пистолет вяло болтался сейчас у него в руке.

— Значит, ты решила взять «кассу»?

— Мне не справиться с этим в одиночку.

Барриос посмотрел на нее так, словно она решила угостить его сандвичем с гремучей змеей.

— Это никогда еще никому не удавалось, а с тех немногих идиотов, которые на это решались, заживо снимали кожу. Нет, спасибо, я воздержусь от этого.

— Мне известны почти все коды, обеспечивающие доступ к банкам данных.

— Тебе известно все, кроме местонахождения самих «касс». Верно?

— Скоро у меня появится и эта информация.

— И что произойдет, когда ты завладеешь ею?

Она пересказала ему свой план, точь-в-точь тот же, которым ранее делилась с Карлсеном.

Он откинулся на спинку дивана.

— Но почему ты выбрала меня?

Юдит почувствовала, что снова обретает почву под ногами.

— Потому что большинству членов синдиката известно, что мы терпеть друг друга не можем и уж подавно никогда не затеем что-нибудь сообща. Поэтому нас никогда не заподозрят в каких бы то ни было совместных действиях.

— Ты сучка со странностями, но в уме тебе не откажешь. Так что, по моим прикидкам, у тебя что-нибудь в этом роде может даже получиться. — Он посмотрел в сторону. — Но, допустим, местонахождение «кассы» ты обнаружишь. А как быть со всей тамошней охраной?

— Охрану каждый день отвозит на место один из людей Гектора. Причем никто не дежурит у одной и той же «кассы» два дня подряд. Единственное, что нам потребуется, — это уничтожить один наряд, потому что никто не поспешит ему на смену. Все достанется нам самим. Главная загвоздка в том, как вывезти оттуда деньги.

Понемногу начиная свыкаться с ее идеей и даже одобряя ее, Барриос добавил:

— И в том, чтобы отмыть их.

— Ну, об этом беспокоиться нам как раз не придется, — возразила она, улыбаясь его внезапному интересу к ее замыслу.

Он подался на пару дюймов вперед, жадно уставившись на ее грудь, не скрытую диванными подушками.

— А что, Гектор удовлетворяет тебя в койке?

Она посмотрела на него ледяным взглядом:

— А вот это уж не твое дело! И, кстати, не позволишь ли ты мне одеться?

— А я подумал, не перейти ли нам в спальню, чтобы обмозговать всю эту историю до конца.

— Ты свинья, — с неподдельным отвращением сказала Юдит.

— Но свинья, которая тебе понадобилась. Послушай, Юдит, я начинаю доверять женщинам после того, как потрахаюсь с ними.

— И дело тут вовсе не в сексе. Тебе нравится чувство собственности и власти, которое возникает у тебя при этом. — Юдит выдержала прямой взгляд Барриоса, на лице у нее возникло задумчивое выражение. — А впрочем, почему бы и нет? — Она отбросила подушки, раскинулась на диване. — Только давай прямо здесь.

Он встал и скинул с плеч халат. Сел рядом с ней, принялся гладить ей груди левой рукой, тогда как в правой по-прежнему держал девятимиллиметровый автоматический пистолет. Он взял ее за соски.

— Ты очень красива.

Она застонала. Потребовала:

— Крепче!

Он стиснул длинный сосок двумя пальцами. Она обвила его рукой, прижала его голову к своей, поцеловала его, просунула ему в рот язык. Оторвавшись от поцелуя, он принялся лизать ее, постепенно спускаясь все ниже и ниже.

Замирающим голосом она попросила:

— А не мог бы ты убрать эту чертову пушку? Знаешь, как трудно расслабиться, когда она приставлена к виску?

Улыбнувшись, он положил пистолет на кофейный столик и с новой страстью принялся ласкать ее тело. Она застонала, правой рукой направив его ближе к заветной цели, тогда как левая скользнула под парик и извлекла оттуда стальную полоску длиной примерно в два с половиной дюйма, одна грань которой была тупой, а другая — острой, как бритвенное лезвие. Продолжая бурно стенать и содрогаться всем телом, она зажала смертоносное лезвие большим и средним пальцем, положив кончик указательного на тупую грань. И тут простонала:

— Роберто, посмотри на меня!

Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как над ним вздымается в воздух лезвие. Его глаза расширились от ужаса, но сделать он уже ничего не мог: прежде чем он успел отреагировать на угрозу, Юдит с силой полоснула ему лезвием по обоим глазам.

— А-а-а! — заорал он, зажимая руками глаза, из которых хлынула кровь.

Шатаясь, он поднялся с дивана, подошел к столику, упал, опрокинув и столик, и лежащий на нем автоматический пистолет на пол, скорчился от невыносимой боли.

Юдит соскочила с дивана, подобрала с пола пистолет, и хотела было разнести Барриосу голову, но ей никак не удавалось прицелиться, потому что он дергался и метался по полу, а кровь хлестала у него сквозь пальцы, прижатые к глазам. Юдит не отводила ствол от его судорожно дергавшейся головы и выстрелила только, когда та замерла на какую-то долю секунды.

Она вытерла лезвие о белый диван и вернула его в потайной кармашек с внутренней стороны парика. Вышла в прихожую и начала подбирать раскиданную по полу одежду.