Месть королевы мафии
Шрифт:
Глава 43
Катарина
Я просыпаюсь, краснея, потираю ладонями свои горячие щеки и гадаю, о чем, черт возьми, был мой сон. Чертов Фиеро. Его двусмысленные замечания и полуголый вид прошлым утром, очевидно, подействовали на мое подсознание. По крайней мере, это приятное отвлечение от болезненных мыслей, которые часто одолевают меня по ночам.
Мой отец, мой брат и Ренцо всегда тревожат сон. Неотложные
— Доброе утро, милая, — Массимо поворачивается на бок, прижимаясь своей эрекцией к моему бедру, хватает меня за талию и притягивает к себе. — Хм. Ты покраснела, — он проводит пальцами по моим щекам, изучая. — Что случилось?
— Ничего, — я ни за что не смогу сказать ему, что мне приснился самый эротичный сон в моей жизни, в котором мы с ним и его лучшим другом занимались сексом втроем, и это возбудило меня даже во сне.
Я никогда не рассматривала Фиеро в таком ключе, да и не стала бы. Я на тысячу процентов довольна своим мужем, и наша сексуальная жизнь просто потрясающая. Однако этот сон был горяч, и мне нужен Массимо как можно скорее.
Сев, я медленно снимаю свою шелковую ночнушку, бросаю ее на край кровати и сажусь верхом на своего мужа.
— Ну вот, теперь понятно, — Массимо ухмыляется, обхватывает меня за бедра и помогает принять нужную позу. Он наблюдает, как я приподнимаюсь и медленно опускаюсь на его твердый член. Мы оба стонем, когда я полностью насаживаюсь. — Сегодняшний день и так обещал быть хорошим, а теперь все стало намного лучше, — говорит он.
Когда я начинаю двигаться на нем, он одаривает меня сногсшибательной улыбкой, которая изгоняет из моей головы все воспоминания о том непристойном сне.
***
Я стою в стороне, пока дон Маццоне завершает церемонию, официально утверждая Массимо в качестве дона Греко. Зал взрывается бурными аплодисментами, когда мой муж с довольной улыбкой пожимает Бену руку. Я пересекаю сцену в конференц-зале здания, которым владеет «Комиссия», направляясь к нему, и моя грудь наполняется гордостью. Массимо заключает меня в объятия, наклоняет и крепко целует. По комнате разносится свист, и я ухмыляюсь, когда мы отрываемся друг от друга.
— Я хотел бы поговорить с вами обоими, прежде чем начнутся торжества, — говорит Бен. — Идите за мной.
Наши руки движутся как единое целое, пальцы сразу переплетаются, когда мы выходим вслед за президентом в коридор.
— Поговорим в моем кабинете, — говорит Бен, когда мы поднимаемся в лифте на верхний этаж.
— Стоит ли нам беспокоиться? — тон Массимо спокоен, а выражение лица невозмутимо, но я вижу, что он в состоянии повышенной готовности, хотя, теперь так всегда, с тех пор как все пошло наперекосяк в Вегасе и с русскими. Мы еще не до конца разобрались в ситуации.
— Вовсе нет, — столь же непринужденно отвечает Бен. — У меня есть кое-какие новости, — он бросает взгляд на наши соединенные руки. На его лице сияет искренняя улыбка. — Я правда рад, что у нас все получилось с женитьбой. У меня было предчувствие насчет вас, — он издает тихий смешок. — Жена была уверена, что вы двое полюбите друг друга. А в ее словах нельзя сомневаться.
— Сьерра — умная женщина, и мне очень нравится с ней общаться, — честно признаюсь я.
Лифт
— Ты ей тоже нравишься, — Бен жестом приглашает нас выйти первыми. — Мы будем рады, если вы присоединитесь к нашим трем семьям за ужином в это воскресенье.
В моей груди разливается тепло. Я смотрю на Массимо, и он улыбается, давая понять, что решать мне.
— Нам бы этого очень хотелось. Спасибо за приглашение.
— Нам будет очень приятно, — Бен открывает дверь в свой кабинет и проводит нас внутрь. — Я бы хотел познакомиться с тобой поближе, Массимо. Разум подсказывает мне, что я, возможно, смотрю на своего будущего преемника.
У Беннета очень острое чутье. Даже не зная ничего, он понимает, что Массимо скрывает гораздо больше силы воли, чем кажется на первый взгляд.
— Не буду врать, — говорит Массимо, отодвигая для меня стул. — Я хочу стать президентом.
Бен улыбается через плечо, наливая напитки. Бурбон для себя и Массимо и виски для меня. Массимо садится рядом со мной за столом и сразу же берет меня за руку.
Я считаю, что держание за руки очень недооценивается. Ведь испытываю особый трепет каждый раз, когда мой муж переплетает свои пальцы с моими. Ощущение его сильной теплой ладони, прижимающейся к моей, всегда успокаивает, и я чувствую себя непобедимой, идя по жизни бок о бок с мужчиной, который равен мне во всех отношениях.
Бен раздает напитки, прежде чем занять свое место за столом. Позади него, за окном, город наполняется энергией, когда очередной насыщенный событиями день подходит к концу.
— У тебя будет много конкурентов. Мальтиз — упрямый ублюдок, который не уступит свое место до смертного одра.
У него не будет выбора. Когда мы разыграем наши карты, Фиеро заставит своего папашу уйти на пенсию, и тот не сможет сказать «нет».
— Лука Аккарди согласился остаться в совете еще на четыре года, но затем он уйдет в отставку.
На лице Массимо отражается удивление.
— Я думал, близнецы должны заменить его в конце этого года?
— В контракте, который составил Джино Аккарди, есть пункт, позволяющий Луке отложить их назначение до достижения ими двадцатипятилетнего возраста, если он сочтет, что они не готовы. Я и сам обратился к Луке и попросил его остаться. Калеб и Джошуа не готовы. Им нужно больше времени.
— Держу пари, это доставит много проблем, — губы Массимо подергиваются.
— Это точно, — невозмутимо произносит Бен, поднося свой бокал к губам. Он делает медленный глоток, пока мы пьем свои напитки. — Двадцать один год — слишком юный возраст, чтобы брать на себя такую ответственность. Я забочусь о своих племянниках не меньше, чем о бизнесе Аккарди. Конечно, никто из них так не считает. Сейчас я для них персона нон грата. Когда увидишь, как они пренебрежительно относятся ко мне и Лео в воскресенье, то поймешь почему.
— Когда-нибудь они поблагодарят тебя, — предполагаю я. — Когда станут старше и мудрее, то поймут, что ты поступил так по разумным причинам.
— Они слишком заняты вечеринками, чтобы долго злиться на вас с Лео, — добавляет Массимо.
— Посмотрим, — Бен смеривает меня серьезным взглядом. — Я подумал, тебе будет интересно узнать, что сегодня утром Антона Смирнова посадили на самолет обратно в Москву вместе с группой из двадцати человек, которые, как мы установили, были в сговоре с ним.