Месть королевы мафии
Шрифт:
Я на взводе, и Массимо это чувствует. Он слишком наблюдателен, и это меня беспокоит. Сделка между мексиканцами и китайцами имела огромный успех. «Комиссия» довольна и одобрила внедрение новые поставки. Это помогло завоевать их доверие. Я должна быть довольна, но эти неожиданные трудности с русскими так меня беспокоят, что я не могу уснуть.
Дважды за последнюю неделю мне снились кошмары, которые будили Массимо посреди ночи, когда я просыпалась вся в поту,
По правде говоря, мои кошмары редко связаны с бывшим мужем.
Карло Греко — вот монстр, который преследует во снах.
Сочетание терапии, медитации, физических упражнений и мелатонина или прописанных мне снотворных обычно помогает. В моменты повышенного стресса кошмары одолевают, как сейчас. Не помогает и то, что я не чувствую себя комфортно. Я все еще разрываюсь между тем, что делать с доном Маццоне, Массимо и его семьей.
Николина в какой-то степени права. Массимо и Бен не играли никакой роли в том, что со мной случилось.
Анджело Маццоне, отец Бена, был единственным, кто достоин моего гнева. Он заключил брачный контракт для своей дочери Натальи с Карло Греко, что и привело все в движение. Я знаю, что именно Анджело послал за мной Лео и его ныне покойного сына Матео.
Анджело убил моего отца, лишив меня возможности отомстить. Он так и не привлек дона Греко к ответственности за мое похищение и не пришел проведать меня. Меня вернули моей эгоцентричной матери, сломали и изувечили до неузнаваемости и оставили гнить.
Анджело умер прежде, чем я успела убить его. В нашем мире наследство, включая долги, переходит к старшему сыну, а значит, Бен взял на себя все обязанности папаши.
Мне было ясно, что ему придется расплачиваться за промахи Анджело.
Теперь все гораздо яснее. Беннетт — хороший человек, преданный муж и отец, мудрый лидер, и он был справедлив ко мне. Возникла путаница, и убивать его больше не хочется. Как я могу лишить Сьерру мужа? Забрать Бена у их детей?
Не знаю, что делать.
Но как я могу просто оставить это?
Это все, что я умею.
Кем я буду без своей мести?
Эти и другие вопросы не дают мне покоя по ночам, пока я не проваливаюсь в тревожный сон, где меня разрывают на куски отвратительные чудовища, держащие меня в клетке. Я просыпаюсь с криком и задыхаюсь, сердце колотится от того, что я вновь пережила самое мрачное время в своей жизни.
Именно поэтому я собираюсь посетить место, где все началось. Возможно, физическое напоминание поможет сделать путь более четким, потому что одно я знаю точно: нерешительность ведет к ошибкам, а я не могу позволить себе ни одной из них.
— Что это? — спрашиваю я, выходя из гардеробной, которую мы делим с мужем, который держит в руке подозрительно выглядящий пакет.
Ухмылка Массимо настолько
— Ты подглядывала, жена?
— Он лежал на полу возле твоих костюмов, — честно объясняю я. — Это то, о чем я думаю?
Он заключает меня в свои объятия, все еще ухмыляясь.
— Я достал вчера вечером и, наверное, случайно положил обратно не на ту полку.
— Хватит отмазываться, — огрызаюсь я, нервы берут верх.
Он пощипывает меня за нос, и я бросаю на него злобный взгляд.
— Да, это твои трусики из туалета в аэропорту, — он сжимает мою попку через платье. — Я был удивлен, что ты их оставила, — они лежали на полу в общественном туалете. Я вряд ли надела бы их обратно, но да, это было глупо с моей стороны — выбросить их в мусорное ведро. Надо было взять их с собой, чтобы потом выбросить. Обычно я не так легкомысленна, когда речь идет о моей ДНК.
Это доказательство того, что Массимо отвлекал меня с самого начала.
— Черт. Я ведь искал тебя, а мне и в голову не пришло проверить их на ДНК.
Бешеный стук моего сердца немного успокаивается от его слов. Моей ДНК нет ни в одной официальной базе данных — я тщательно слежу за тем, чтобы не оставлять улик, — но я не могу знать этого со стопроцентной уверенностью.
— Почему ты их оставил? — я наклоняю голову, проверяя лицо мужа на наличие признаков лжи.
— Мне нужен был сувенир на память. Это было единственное напоминание о том дне, — он смотрит на меня с волчьей ухмылкой, которая на самом деле очень злорадная. — Я ежедневно дрочил, обмотав их вокруг своего члена, представляя, как ты стоишь на коленях и глотаешь мой член.
— Влился в доверии, теперь откровенничаешь со мной?
— Прямо в точку, — он трется своей эрекцией о мой живот. — Видишь, как на меня действует мысль об этом? — наклонившись, он прикусывает мочку моего уха. — Мне пришлось прекратить это делать, когда кружево начало обтрепываться. Тогда я дрочил только по памяти. Положил их в герметичный пакет, чтобы сохранить.
— Как серийный убийца хранит память о каждой жертве, — бурчу я, внимательно изучая его лицо. — А есть еще такие? От разных женщин? Нужно ли мне беспокоиться о том, что я найду другие трусики в пакетах, валяющиеся по всему дому?
Его волчья ухмылка расширяется.
— Осторожно, mia amata. Похоже на ревность.
— Думай как хочешь, — бормочу я, когда незнакомые эмоции сменяются трепетом в груди, а вены на шее пульсируют все быстрее.
— Можешь расслабиться, — говорит он, вжимаясь в меня тазом. — Я хочу хранить только твои трусики.
Это странно, и мое тело, кажется, соглашается с этим, когда я чувствую, как с моих плеч снимается слой напряжения.
— Ты извращенец.
— Виноват, и мне не стыдно, — взяв у меня из рук пакет, он вынимает мои старые трусики.