Месть кованых фламинго
Шрифт:
— Слушай, Мэг, мне неприятно это говорить, но на месте Монти я сделал бы Теда главным подозреваемым.
— Не стоит изображать тактичность, у меня и у самой есть подозрения, хотя я считаю его, черт возьми, своим другом. Или другом моего друга. Просто замечательно — нам предстоит выяснить, значат ли материалы на диске, что Тед в беде, или он просто переоценивает опасность. Или пытается скрыть убийство.
— Вариантов масса. Например: Тед решил, что зря оставил тебе диск, вернулся за ним в павильон, увидел, как Бенсон роется в твоих вещах, и напал на него.
— Или так: он пошел в павильон, чтобы забрать диск, а Бенсон пошел следом и набросился на Теда.
— Тоже возможно.
— А как же алиби?
— Алиби? А кто сказал, что алиби настоящее? С другой стороны, если алиби сфабриковано, значит, он готовился к убийству.
— Мне все это противно, — сказала я. — Ужасно противно. Представляю, как расстроится Фолк, если узнает, что мы подозревали Теда; и уж тем более он расстроится, если Тед в самом деле окажется убийцей. Майкл, не рассказывай никому, что мы просматривали диск. Если алиби Теда — фикция и он действительно убил Бенсона, а теперь сообразит, что мотив убийства он сам преподнес мне на блюдечке…
— Понял. Меньше знаешь — крепче спишь, — согласился Майкл и начал закрывать окна, которые открыла программа Теда. — Я попытался включить диск, но он затребовал пароль, и у меня ничего не вышло. Боюсь, мы должны отдать диск Теда Монти.
— Согласна. Только давай сделаем это при свидетелях. И предварительно снимем копию. Подумай, мы даже не знаем, квалифицированный ли Монти сыщик.
— Договорились. Сейчас скопирую.
— Мэг! — Эйлин просунула голову за занавески. — Там опять спрашивают насчет фламинго.
— Это приговор, — пробормотала я и вышла.
Я продала еще одного фламинго и разговаривала с покупателем, который хотел заказать несколько кованых журавлей, когда в павильон ворвалась миссис Фенниман.
— Я заплатила только за двенадцать фламинго! — заявила она.
— Прекрасно. Я двенадцать и выковала, — ответила я.
— Тогда тебе надо поучиться счету, девочка моя. Там их тринадцать.
— Не может быть.
— Посчитай сама.
Я вышла вслед за ней на лужайку, где толпа туристов окружила стаю фламинго.
— Очистить территорию! — скомандовала миссис Фенниман. Туристы послушно разошлись.
Я быстро сосчитала птиц. Миссис Фенниман была права.
— Вот видишь! — заметив, как я нахмурилась, сказала она.
— Вижу, — согласилась я. — Но я выковала только двенадцать фламинго, следовательно, один из них — чужак. И мне нетрудно установить, какой именно, — добавила я, разглядывая подкидыша.
О да. Его сделали в том же стиле, что и мои фламинго. Тот же метод, примерно та же величина, только работа грубее. Мои птицы имели силуэт летящий, плавный, а чужак — топорный, угловатый. Цвета он был кошмарного — не чисто-розового, а какого-то серовато-коричневого. Все выступающие части топорщились неровными углами. Зная, сколько соседских детишек носятся по саду миссис Фенниман, я тщательно следила за тем, чтобы не только клювы были тупыми, но чтобы вся целиком птица не имела никаких неровностей и острых краев. А у этого фламинго угрожающе торчал каждый изгиб, а клюв был такой острый, что ни один нормальный человек не поставил бы его в месте, где играют дети. И…
— Звони Монти, — сказала я Майклу. — У этого фламинго весь клюв в крови.
27
— В крови? — протрубила миссис Фенниман. — У одного из моих фламинго?
— Нет, — ответила я. — Вы же сами сказали, что заплатили только за двенадцать штук. Кровь на том, которого вы не покупали.
— Я еще не выбрала моих! — возмутилась она. — Что, если мне понравится именно этот?
Я сердито глянула на нее, и она отступила, сжимая в руках одного из незапятнанных фламинго.
С помощью чистых тряпок, чтобы не оставлять отпечатков пальцев — или, во всяком случае, не оставлять их поверх тех, что уже оставили миссис Фенниман и толпа любопытствующих, — мы с Майклом затащили лишнего фламинго обратно в павильон. И одного из моих — для сравнения. Миссис Фенниман пришлось временно довольствоваться одиннадцатью.
Явился Монти, он выглядел изнуренным и вовсе не лучился благодарностью.
— Что за бред по поводу запятнанного кровью фламинго?
— Мне кажется, я нашла орудие убийства, которые вы все ищете.
— А почему вы решили, что мы ищем орудие убийства, мисс Ленгслоу? — чуть громче, чем нужно, спросил Монти. — У покойника в спине торчал ваш кинжал.
— Вы давно уже знаете, что его убили не кинжалом, ведь так? С тех пор как коронер осмотрел тело. Утром, когда мы обсуждали моего отца, вы посетовали, сколько людей бродит кругом с ножами, мечами и штыками. С чего бы вам огорчаться, если бы вы уже имели орудие убийства? И кроме того, не секрет, что полиция обыскивала и лагерь, и ярмарку в поисках чего-то острого. У отца даже хирургические инструменты конфисковали.
— Почему вы думаете, что вы нашли так называемое орудие убийства, которое никто не мог найти?
Интересно, он всегда такой упрямый, или у него есть повод для того, чтобы вести себя до глупости несговорчиво?
— Боже мой, да вы хоть осмотрите его, Монти! — не выдержала я, показывая пальцем на фламинго. — Вы же не развалитесь, если посмотрите!
Насмешка сползла с лица Монти, когда он осмотрел клюв металлической птицы. Я заметила, на каком почтительном расстоянии он держал заклеенные пластырем руки.