Месть Лисьей долины

Серова Марина Сергеевна

– Могу я приступать к своим обязанностям?

Кажется, миллионер обрадовался, что представился случай ускользнуть от зануды-супруги.

– Пойдемте, Евгения, я сам покажу вам наши владения.

Глава 2

Так началась моя жизнь в поместье. Семирадово оказалось не просто усадьбой, а целым имением, в котором имелись собственные пруды, где водились карпы, ферма, поля, на которых росли гречиха и клевер, тепличное хозяйство, березовая роща с беседкой, даже лес имелся на территории. Причем все это не производило впечатления, будто находишься в колхозе «Светлый путь». Хозяйственные службы и постройки были

ухожены, по-европейски нарядны и чисты и скрыты от глаз тщательно продуманными зелеными насаждениями. Думаю, не обошлось без ландшафтного дизайнера и парочки архитекторов, выписанных из столицы.

Семейство проживало в большом трехэтажном доме из камня, дерева и стекла. Никаких псевдорусских штучек – резьбы или конька на крыше. Казалось, дом перенесли сюда по воздуху, скажем, из Норвегии. Хотя нет, в Скандинавии принято экономить и место, и материалы. А дом Горенштейнов поражал размерами.

Чтобы содержать в порядке эту махину со всеми ее музыкальными гостиными и бильярдными, имелся штат вышколенного персонала. Слухи и сплетни оказались верны – все эти люди были приезжими, их наняло специальное агентство сроком ровно на шесть месяцев, после чего их должны были заменить другими. Выглядели они так, будто были не гастарбайтерами, а артистами, которые снимаются в кино про жизнь «новых русских». Ухоженные, причесанные, аккуратно и стильно одетые. Горничные все похожи, как родные сестры, чистильщик бассейнов словно сошел со страниц порножурнала, а повара хотелось поместить на упаковку, скажем, макарон, настолько он был мил в своем белоснежном колпаке, с неизменной улыбкой и пухлыми розовыми щеками.

Близнецам принадлежал целый этаж громадного дома – второй. Там у бедных сироток было все, что только можно пожелать. Солярий, тренажерный зал, студия танца с зеркалами во всю стену. Даже мини-зоопарк, в котором скучали черепашки и белки, оставшиеся, видимо, с тех времен, когда сестры были детьми.

Мне отвели комнату на этаже девочек. Мое присутствие не вызвало у девушек восторга, однако близнецы даже не пытались протестовать. Несмотря на то что девушки месяца два назад отметили совершеннолетие и даже собирались замуж, Тина и Лиза производили впечатление подростков. Видимо, потому, что большую часть жизни сестры Горенштейн прожили взаперти.

Я знала, что до трагедии, случившейся шесть лет назад, девочки жили в школе-пансионе в Швейцарии. Собственно, в момент взрыва их не должно было быть дома, еще накануне планировался отъезд в школу. Но Тина раскапризничалась, девочке захотелось продлить каникулы еще на несколько дней – Борис Горенштейн и его супруга собирались на тропический остров. На свою беду, Борис Станиславович решил побаловать дочек и согласился отсрочить их отъезд. Вот так и получилось, что девочки сели в машину к родителям в тот страшный день.

Примерно полгода после взрыва сестры провели в больнице. Физически они почти не пострадали, но потрясение от гибели родителей у них на глазах было таким сильным, что понадобилось медикаментозное лечение и наблюдение врача. Мне сказали, что Тина до сих пор принимает антидепрессанты, так что не стоит удивляться странностям девушки. Лиза справилась со своим горем куда успешнее, и ей лечение не требовалось.

Вернувшись в Семирадово, близнецы больше не покидали поместья. Учителя у них были свои, Аркадий Горенштейн был готов для любимых племянниц притащить в Семирадово хоть профессоров МГУ. Но девочки не проявляли интереса к учебе, к тому же психиатр посоветовал не утруждать их науками. Девочкам ведь не нужно было зарабатывать на пропитание, а замуж можно выйти и без корочек о высшем образовании.

Лет

в четырнадцать Лиза изъявила желание вернуться в прежний пансион, но в ночь перед отъездом сестры в Швейцарию у Тины случился нервный срыв, и с тех пор сестры больше не разлучались.

Даже день свадьбы они выбрали общий, и женихами стали братья Акчурины, наследники местного газового князя. Свадьба была прервана трагической гибелью Марата, жениха Лизы. Девушка вовсе не казалась убитой горем – скорее оцепеневшей. Что ж, у людей разные способы реагировать на такие события. Кто-то рыдает, кто-то пытается покончить с собой, кто-то начинает пить. Но Лиза Горенштейн была крепче, чем казалось на первый взгляд. К тому же после трагедии, пережитой в детстве, вряд ли что-то в этом мире могло напугать девушку.

Странно, но Валентина Горенштейн, кажется, даже рада тому, что свадьба не состоится.

Спустя несколько дней, пообщавшись с близнецами, я уже не могла понять, как это люди могут их путать. Несмотря на почти полную внешнюю идентичность, сестры были совершенно разными. Лиза – спокойная, уравновешенная, умеющая контролировать эмоции и доброжелательная, насколько это вообще возможно для наследницы миллионов. Тина – резкая, капризная, вспыльчивая, идущая по жизни под девизом «наплевать-мне-на-тебя». Даже по выражению лица внимательный наблюдатель мог различить близнецов – на лице Лизы нормальным выражением была вежливая полуулыбка, губы Тины были вечно сложены в недовольную гримасу. Чуть что, девушка срывалась в крик, слезы, истерику. Кроме того, у Валентины была неприятная привычка тиранить обслуживающий персонал. Мне виделось в этом что-то детское. Мелочное и злобное тиранство отравляло жизнь в доме, но слуги не роптали. Вежливый до неприличия персонал напоминал мне японцев, которые делают харакири улыбаясь. За такие-то деньги можно и потерпеть капризы близняшек!

Еще одной странной особенностью было полное отсутствие друзей. У каждого человека, даже самого нелюдимого, есть какие-то социальные связи. Всякие одноклассницы, однокурсницы, подруги по шопингу и шейпингу, дочери состоятельных людей, с которыми дружат родители или опекуны. Но Тина и Лиза были вдвоем против всего мира.

Объяснялось это полной изоляцией сестер. Не знаю, насколько правильным было решение родных спрятать девочек, укрыть их от раздражителей и опасностей внешнего мира в уютном мирке Семирадово. Но последствия, к которым это привело, оказались пугающими.

Благими намерениями, как обычно, оказалась вымощена дорога в маленький домашний ад. Родные хотели всеми силами загладить последствия трагедии, но в результате избаловали сироток до невозможности. Казалось, девочки не знают значения слова «нет», а от желания до его осуществления проходит ровно пять секунд. Любое препятствие к получению желаемого вызывало немедленный взрыв и вспышку агрессии. Особенно отличалась этим Валентина. По-моему, подобные патологические черты характера находились уже в компетенции психиатра. На месте родственников уж психологу бы я девочку точно показала. Но, честно говоря, мне это не касается. Мое дело – охрана.

Хотя как раз с охраной дело обстояло не слишком радужно. Сестры почти не покидали пределов поместья. Никогда не выезжали в город ни на шопинг, ни в тренажерный зал, ни к маникюрше, ни даже просто кофейку с пирожными попить и посплетничать в кафешке с подружками. Никто чужой не мог бы пробраться на территорию поместья. Зачем господину Горештейну понадобились мои дорогостоящие услуги? От кого я охраняю – точнее, делаю вид, что охраняю Тину и Лизу? Вообще-то я не привыкла получать деньги ни за что.