Месть Невидимки
Шрифт:
– Почему ты её называешь “какая-то женщина”, “эта женщина”?
– Не знаю. Я её совсем не помню… Папа её называл тётей Дашей… Это сейчас я узнала… А кто она такая и была ли она в то время – не помню.
– Может, домработница? Или няня?
– Может быть… Не перебивай, пожалуйста, пока не забыла, что я видела… Папа понёс меня в комнату, где стояла роскошно разряженная ёлка.
«Завтра новый год,
«А я его увижу?» – спросила я.
«Нет. Ты будешь крепко-крепко спать».
Я сморщила носик.
«Я его тоже не видел, – успокаивал он. – И мама его никогда не видела… Тётя Даша, а ты с дедом Морозом когда-нибудь встречалась?»
«А как же! – отозвалась женщина. – Намедни. Я наказала ему, чтобы он обязательно пришёл к нашей Инночке и от меня принёс ей хороший подарок».
Потом папа хлопнул в ладоши, и ёлочка вспыхнула розовыми, зелёными и голубыми огоньками. Он поставил меня на ножки и, взяв за пальчики, стал вместе со мной кружится возле ёлки. И пел: «Зелена, зелена. Хлоп – царица зелена…» Пел и приседал. И я вместе с ним…
А в это время ты безжалостно вырвал меня оттуда…
Но как я тебе благодарна, Микуля! Ты подарил мне кусочек детства, которого я не помню…»
Выключив диктофон, Караев потянулся к телефону и набрал номер тёщи. Она подняла трубку, как будто ждала звонка. Услышав голос зятя, она с ходу в карьер, не дав произнести ни слова, доложила:
– О своем шкоде беспокоитесь?.. Всё в порядке. Я его вижу в окно. Футбол гоняет, – и, не делая паузы, принялась жаловаться:
– Совсем заниматься не хочет. От рук отбивается… На скрипку смотреть не хочет. Струну на ней порвал.
– Вот как?! Приду, задам трёпку, – пообещал Караев.
– Кроме «трёпку» другие слова у тебя есть? – возмутилась тёща.
Профессор улыбнулся. Бабка есть бабка. Ей, видишь ли, позволительно замечать во внуке недостатки и говорить о них, а вот наказывать его она никому не позволит…
Поговорив ещё немного о сыне, он, наконец, перешёл к тому, ради чего позвонил.
– Елена Марковна, я вот по какому поводу, – остановил он её. – Когда Инна была совсем маленькой, лет пяти приблизительно, вы не нанимали ей нянь?
–
– Её не Дашей звали? – поинтересовался Караев.
– Да! Да! – обрадовано воскликнула тёща. – Даша… Откуда ты знаешь?
– Простите, Елена Марковна, я перезвоню позже. Ко мне пришли, – соврал он.
Немного поразмыслив, Караев придвинулся к машинке.
«Эксперимент №2. Выводы и возникшие вопросы»
а) наблюдаемая переместилась в прошлое;
б) звуковая и визуальная связь отсутствовали;
в) следов её пребывания в реальности не обнаружил;
г) наблюдаемая запомнила увиденное и подробно, логично, с естественными эмоциональными реакциями рассказала о них;
д) принесла с собой информацию, утраченную в памяти за давностью лет.
Примечание. Почему я, неотрывно следящий за испытуемой, в момент включения на «старт» – отвлёкся? В самый ответственный момент поймал свой взгляд не на ней, а на регуляторе… Случайность?.. (Необходимо проверить!)»
Глава третья
ВЕЛИКОЕ НАЧИНАЕТСЯ С ПОЗОРА
Караев обмер. «Где это я?» – пронеслось в голове.
В нос ударили знакомые запахи йода, витаминов и тошнотворная вонь нечищеной уборной… На стене две «люськи». Одна блаженствовала, почёсывая усиками потолок, а другая, вихляясь, скользила по трубочке кислородного устройства прямо к его изголовью. Он покосился вправо… Швабра… Настоящая половая швабра. Её приспособили вместо штатива. На её горизонтальной перекладинке висела перевёрнутая вниз горлышком бутыль с бурой жидкостью. Капельница… Больница… Палата… Но почему? Караев никак не мог понять.
Очнулся он, видимо, от боли, что причиняла ему медсестра. Паршивка неумело всунула ему в вену иглу. Практикантка, наверное. Опыта – ноль. Слишком долго возится с лейкопластырем. Она оклеивает им иглу, чтобы та не сорвалась с руки. Неумёхе невдомёк даже, что игла ковыряет ему стенки сосуда. Наконец справившись, медсестра поднимает голову.
Конец ознакомительного фрагмента.