Месть нибелунгов
Шрифт:
У жестоких орд демонов не было никакой цели, даже в Утгарде. Они существовали вне порядка вещей, будучи остатками темных времен. Их скорее терпели, чем в них нуждались. Даже Один не мог бы сказать, оставалась ли в аду всего лишь пара таких племен или они насчитывали миллионы. Эти низкорослые гномы вели бессмысленную жизнь, а может, и не жизнь вовсе.
Приказ отправиться из Утгарда в Мидгард и уничтожить королевство Ксантен вызвал восторг у орды демонов. В предвкушении сладострастия демоны, едва ли способные думать, мечтали о нежной плоти и кричащих жертвах, страхом которых можно было полакомиться. Если в аду никто не пугался, глядя на этих кошмарных
Смерть дарила орде величайшую радость, сравнимую разве что с таким лакомством, как страдания. И они наслаждались всем этим в полной мере, как будто присутствовали на роскошном пире, который никогда не должен кончиться.
Одину не полагалось вмешиваться в дела людей, но Ксантен был страной христиан, и ему нравилась мысль о том, что он отправил орду демонов туда, где люди будут умолять о помощи своего глупого бога. Это вторжение было лишь справедливым наказанием за своеволие Брюнгильды и Зигфрида. Своей хитростью они пытались изменить судьбу, надеясь на то, что повсюду настанет вечный мир. Даже добравшись до золота нибелунгов, молодой Зигфрид использовал его мудро, и духи не смогли обрушить на принца свое проклятие. Но в тот момент, когда свет будущего уже забрезжил перед ним, Зигфрид возжелал власти прошлого и заново выкованным Нотунгом, как и кровью отца, снова поставил все под вопрос.
Один не понимал, почему он должен позволять этим людишкам оставаться безнаказанными.
Ксантен горел в течение нескольких часов, и крики людей, подвергнутых пыткам, заполонили всю страну, отчего даже войска Тойдебальда, охваченные страхом, побежали от границ. Но Один приказал демонам взять себе только Ксантен. Нападение на все остальные страны было заданием другого дня, который еще не настал.
Однако важнее разрушения королевства была судьба его правительницы, Ксандрии, в которой Один видел ключик к Зигфриду. То, что сделает с ней Один, будет для принца болью вдвойне. Так он задумал.
Именно по этой причине сотни карликов вскарабкались на крепостную стену, цепляясь когтями за камни, и стали выбивать окна, пока за одним из них не обнаружили Ксандрию. Они мало что понимали, но знали о ценности человеческого достоинства и умели его отобрать. Поэтому они не просто били королеву, а, впившись зубами, сорвали с нее платье, сломали ее корону и принялись хватать молодую женщину именно за те места, которые она больше всего старалась защитить. Чем громче она кричала, чем больше умоляла, тем сильнее распалялась орда демонов.
Пять-шесть демонов вывернули королеве руки и поволокли ее за собой, как военный трофей. Те, кто еще остался жив, с ужасом смотрели, как Ксандрия, насилуемая демонами, погружается в землю. Последней скрылась рука королевы, которую она вытянула вверх, словно умоляя кого-то удержать ее на поверхности земли.
Демоны, избегающие солнечного света, свирепствовали шесть ночей, и вскоре королевство Ксантен исчезло. А где не было королевства, там не было и королевы.
Один остался доволен. Он отобрал у Зигфрида все, о чем мечтал принц. Но отец богов не торопился завершить эту безжалостную игру, ведь по закону судьбы у человека всегда есть шанс изменить ее. Зигфрид обладал Нотунгом, а Один дал ему то, за что принц мог бороться.
Поэтому Ксандрии нельзя было умереть. Ей предстояло жить в Утгарде с демонами, а уж что там демоны с ней делали, это Одина не касалось. Она должна была продолжать жить.
Что еще могло подвигнуть Зигфрида на месть?
Казалось, волк ждал его. Он приветствовал Зигфрида с берега, на котором принц видел его последний раз. Но сейчас зверь выл отчаянно и горестно… Зигфрид никогда раньше не видел, чтобы волк так метался. Убедившись в том, что принц его увидел, волк поспешно побежал в лес, вверх по Рейну, на юг.
Зверь был темным предвестником того, что ожидало Зигфрида, хотя он и не знал об этом. Возвращение из Балловы было спокойным и легким, и Зигфрид с юношеским задором целыми днями упражнялся с Нотунгом на корабле, повергая в прах десятки невидимых врагов. Жизнь казалась Зигфриду прекрасной. Любовь королевы, почтение и слава в двух королевствах и величавая история династий Ксантена и Бургундии в крови. Нотунг в его руке был символом того, что ему полагалось.
Он стремился попасть в Ксантен, к Ксандрии, на роскошный праздник по случаю завоеванного покоя.
И тут он увидел дым.
Сначала он подумал, что это лесной пожар. Затем решил, что разбойники, возможно, подожгли чью-то усадьбу. Но дым был густым и тянулся над горизонтом плотной черной завесой там, где должен быть Ксантен. Когда его корабль повернул за излучину Рейна, Зигфрид понял, что произошло нечто ужасное.
Ксантен был в огне!
Принц больше не мог оставаться на судне. Схватив Нотунг, он выпрыгнул за борт и поплыл к берегу. Затем он бежал к своему королевству, попеременно восклицая: «Ксандрия! Ксантен!» Мысли лихорадочно проносились в его голове, от ощущения беды сжималось сердце. Бурая осенняя листва под ногами свидетельствовала о том, что он оставил эту страну много месяцев назад и то, что Ксантен оказался в беде, было, скорее всего, связано с его отсутствием.
Леса вокруг были сожжены дотла, и его ноги утопали в пепле. У разрушенных домов валялись сломанные тележки, обгоревшие останки людей и домашнего скота. Зигфрид был поражен, но бежал дальше, стараясь не терять ни секунды.
Совершенно измотанный, он наконец добрался до замка. Оставив за спиной сожженные и изуродованные тела, он несся по темным коридорам, время от времени слыша последние стоны умирающих.
Он нашел покои своей королевы. Они были пусты.
Безумие наполнило его душу. Зигфрид огляделся по сторонам. Где же она? Он достал Нотунг, словно меч мог помочь ему сразиться с противником, который давно уже покинул поле боя. На земле он обнаружил испачканное кровью платье, явно изорванное когтями. Он вдохнул его запах, и этот запах подарил ему одно мгновение покоя. Ксандрия. Аромат роз и вина.
У принца подкосились ноги.
Несколько часов превратившееся в лохмотья платье королевы впитывало его слезы, а Нотунг, столь могущественный и бесполезный, лежал рядом. Когда солнце начало садиться, в лесу завыл волк. Только теперь принц понял отчаяние зверя. Он уже догадался, что боги решили наказать его, однако не понимал почему.
У двери послышались хлюпающие звуки, и Зигфрид, приглядевшись, увидел изувеченное тело. Это был Альбан, вернее, жестокая карикатура на Альбана. У него не было одной ноги, а руки, вывихнутые невероятным образом, торчали в разные стороны. На месте глаз, когда-то мудро смотревших на мир, зияли кровоточащие раны.