Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
– Нет, не только. Для начала позволь тебе напомнить, что у нас в доме траур. Тело твоего брата Себека уже бальзамируют. А у тебя на лице такая радость, будто наступил праздник.
Ипи усмехнулся.
– Ты ведь не терпишь лицемерия, Иза. Зачем же принуждаешь меня кривить душой? Тебе известно, что мы с Себеком друг друга недолюбливали. Он изо всех сил старался досадить мне и заставлял делать то, что мне не нравится. Обращался со мной, как с ребенком. В поле поручал самую унизительную работу, которая под силу даже детям. Часто дразнил меня и смеялся надо мной. А когда отец решил наделить
– Откуда ты знаешь, что именно Себек убедил его?
– Мне сказал Камени.
– Камени?
– подняла брови Иза и, сдвинув на бок накладные волосы, почесала голову.
– Значит, Камени? Очень интересно.
– Камени сказал, что услышал об этом от Хенет, а Хенет, как известно, все знает.
– Тем не менее, - сухо заметила Иза, - на этот раз Хенет ошиблась. Оба, и Себек и Яхмос, не сомневаюсь, считали, что ты слишком молод для участия в управлении хозяйством, но твоего отца убедила я, а не они.
– Ты, бабушка?
– Ипи уставился на нее с искренним удивлением. Потом он мрачно насупился, и цветок упал на пол.
– Зачем ты это сделала? Какое тебе до всего этого дело?
– Дела моей семьи - это и мои дела.
– И отец послушался тебя?
– Не сразу, - ответила Иза.
– Но я преподам тебе урок, внук мой. Женщины идут не проторенным, а окольным путем и способны научиться, если не обладают этим даром от рождения, пользоваться слабостями мужчин. Ты, может, помнишь, что я как-то по вечерней прохладе прислала на галерею Хенет с игральной доской?
– Помню. Мы с отцом принялись играть. Ну и что с того?
– А вот что. Вы сыграли трижды. И всякий раз, поскольку ты играешь лучше, ты выигрывал у отца.
– Верно.
– Вот и все, - сказала Иза, прикрывая глаза.
– Твой отец, как все слабые игроки, не любит проигрывать, да еще такому щенку, как ты. Вот он, припомнив мои слова, и решил, что еще рано брать тебя в совладельцы.
С минуту Ипи не сводил с нее глаз. Потом расхохотался - не очень, правда, весело.
– Ты умница, Иза, - сказал он.
– Да, ты, может, и старая, но очень умная. В этой семье только у нас с тобой есть мозги. В нашей игре первую партию выиграла ты. Но во второй, увидишь, победу одержу я. Поэтому берегись, бабушка.
– Так я и намерена поступить, - откликнулась Иза.
– А в ответ на твои слова позволь мне в свою очередь посоветовать тебе поберечься. Одного из твоих братьев уже нет в живых, второй чуть не умер. Ты тоже сын своего отца, а поэтому и тебя может ждать та же участь.
Ипи презрительно рассмеялся.
– Я этого не боюсь.
– Почему? Ты тоже угрожал Нофрет и оскорблял ее.
– Нофрет?
– В его голосе явно слышалось пренебрежение.
– Что у тебя в мыслях?
– вдруг спросила Иза.
– Мои мысли оставь мне, бабушка. Могу заверить тебя, что Нофрет и ее загробные проделки меня мало волнуют. Пусть вытворяет что хочет.
За его спиной раздался вопль, и в покои ворвалась Хенет.
– Самонадеянный юнец!
– воскликнула она.
– Бросить вызов усопшей! После всего, что произошло? И на тебе даже нет амулета, чтобы защитить себя!
–
И, оттолкнув Хенет, Ипи удалился.
Иза не стала слушать жалобы и сетования Хенет.
– Перестань ныть, Хенет. Может, Ипи и знает, что делает. Во всяком случае, ведет он себя довольно странно. Лучше скажи мне вот что: говорила ли ты Камени, что это Себек убедил Имхотепа не включать Ипи в число совладельцев?
– Я слишком занята делами по дому, - снова по привычке запричитала Хенет, - чтобы бегать и с кем-то вести беседы, а уж меньше всего с Камени. Я бы с ним и словом не перекинулась, если бы он сам не затеял со мной разговора. Он умеет расположить к себе, ты не можешь не признать этого, Иза, и не я одна думаю так… Если молодая вдова хочет снова выйти замуж, она обычно выбирает себе красивого молодого человека, хотя я не совсем представляю, как отнесется к этому Имхотеп. Камени всего-навсего младший писец.
– Это не имеет отношения к делу! Говорила ли ты ему, что именно Себек был против того, чтобы Ипи включили в число совладельцев?
– По правде говоря, Иза, я не помню, было это сказано или нет. Во всяком случае, я не ходила и не искала, с кем бы об этом поговорить. Но слухи всегда найдут себе дорогу, к тому же ты сама знаешь, что Себек кричал, да и Яхмос заявлял, между прочим, тоже, только не так громко и не так часто, что Ипи еще ребенок и что это ни к чему хорошему не приведет, и потому Камени сам мог слышать эти слова, а не выведать их у меня. Я никогда не занимаюсь сплетнями, но язык дан человеку, чтобы говорить, а я, между прочим, не глухонемая.
– Да, уж в этом я не сомневаюсь, - согласилась Иза.
– Но язык, Хенет, порой может стать и оружием. Язык может оказаться причиной смерти, и не одной. Надеюсь, твой язык, Хенет, еще не лишил никого жизни.
– Как ты можешь такое говорить, Иза! И что у тебя в мыслях? Все, что я когда-либо говорила, я готова поведать целому миру. Я так предана вашей семье, что готова сама умереть за любого из вас. Но никто не ценит мою преданность. Я обещала их дорогой матери…
– Ха, - перебила ее Иза, - наконец-то мне несут жирную куропатку с приправой из порея и петрушки. Пахнет очень вкусно, значит, сварили на славу. Раз уж ты так нам предана, Хенет, попробуй кусочек - на тот случай, если туда положили отраву.
– Иза!
– издала очередной вопль Хенет.
– Отраву! И как у тебя язык поворачивается говорить подобные вещи! Ее же варили у нас на кухне!
– Все равно кому-нибудь придется попробовать, - сказала Иза.
– На всякий случай. Лучше тебе, Хенет, поскольку ты готова умереть за любого из нас. Не думаю, что смерть будет слишком мучительной. Ешь, Хенет. Посмотри, какая куропатка сочная, жирная и вкусная. Нет, спасибо, я не хочу лишиться моей маленькой рабыни. Она еще совсем юная и веселая. У тебя же лучшие годы уже позади, Хенет, и ничего страшного не произойдет, если с тобой что и случится. Ну-ка, открой рот… Вкусно, не правда ли? Что это ты, прямо позеленела от страха? Тебе что, не понравилась моя шутка? Видать, нет. Ха-ха-ха!