Месть носит Prada
Шрифт:
Видимо, ее слова задели Алекса за живое: он заметно вздрогнул.
– Как я уже сказал, там прекрасная учебная программа, и должность завидная. Хотел бы я остаться в некоммерческом образовании? Возможно. Но я получал очень мало, едва хватало на жизнь, и… видимо, я стал слишком стар для этого.
Вот и вылезло, как шило из мешка. Он не сказал прямо, но в этом не было нужды. Алексу нужна хорошо оплачиваемая работа, потому что он либо обзавелся, либо хочет обзавестись семьей.
На языке вертелись тысячи слов, но ни одно не казалось подходящим или уместным. Когда Энди уже хотела пробормотать «хм» или «понятно», Алекс сказал:
– С тех
– О да, – сказала Энди и даже удивилась, что ей удалось выдавить хотя бы это. А ведь так хорошо сидели… Флиртовали в рамках приличия, радовались встрече, искренне интересовались жизнью друг друга. Но ребенок?.. Учитывая, что она сама замужем и нянчит здоровую девочку, у Энди вряд ли было право расстраиваться от такой новости. Как любой нормальный человек, она должна была только порадоваться, что Алекс, которого она всегда любила, нашел наконец свое счастье. Но Энди от такого известия чуть не стало плохо.
Зазвонил ее сотовый. Еще никогда Энди так не радовалась звонку, но, увидев, что звонит Эмили, нажала «отклонить» и бросила телефон в сумку.
– У тебя там в самом деле высветилось «Эмили Чарлтон»? – удивился Алекс.
– Да, та самая. Единственная и неповторимая.
– Не могу представить, что вы стали подругами. Полный разрыв шаблона. Вы же ненавидели друг друга!
– Не просто подругами – лучшими подругами. И деловыми партнерами. Мы подружились на кулинарных курсах. У нас нашлась важная общая черта: она ненавидела Миранду не меньше моего…
Энди замолчала: она вдруг поняла, что изменилось в их с Эмили отношениях. Эмили с кулинарных курсов искренне называла Миранду свихнувшимся торнадо в юбке, который намеренно сеет повсюду разорение и разрушение и которого следует избегать любой ценой. Теперь вместо того чтобы ужаснуться при мысли снова оказаться в подчинении у этой сумасшедшей, подруга опять стала прежней Эмили из «Подиума», которая боготворила Миранду и с детства мечтала у нее работать. Пребывание Эмили в стане противников Миранды было кратковременным: едва Пристли проявила малейший интерес к «Декольте», Эмили мгновенно забыла, что эта женщина многократно ее унижала, растоптала ее мечту и бесцеремонно вышвырнула на улицу, подруга так и рвалась встретиться с Мирандой и людьми из «Элиас-Кларк», чтобы обсудить, как они будут вместе работать. Когда Энди пошутила, что откроет огонь на этом совещании и всех заберет с собой, Эмили только плечами пожала:
– Вот еще! Слушай, вдруг мы зря так лелеяли обиду все эти годы? Конечно, приза «Мисс Очарование» ей не дадут, но она отнюдь не воплощение дьявола.
Сотовый снова запищал. Энди неохотно покосилась на экран. Эмили.
– Может, ответишь?
Энди взглянула на часы. Было всего лишь начало десятого. Она знала, что Эмили звонит узнать, когда они смогут приступить к обсуждению.
– Нет, я скоро приеду в офис.
Алекс взглянул на часы.
– Мне хочется побольше узнать о твоем журнале. Я, кстати, купил целую стопку номеров. Слушай, Рубин открывается в десять… У тебя есть время позавтракать? – На лице Энди, должно быть, проступило ошеломление или как минимум – крайнее замешательство, потому что Алекс поспешил объяснить: – Тут за углом есть приличное кафе, можно заказать не только оладьи. Что скажешь? Есть еще десять минут?
Энди хотелось спросить, видел ли он выпуск с ее свадьбой, но вместо этого она сказала:
– Конечно,
Они сели за самый дальний столик в «Челси дайнер». Энди пыталась не обращать внимания на странное ощущение, что она здесь с Алексом. Всего неделю назад, в субботу, они с Максом заходили сюда с Клементиной в полседьмого утра, потому что только здесь было открыто в такую рань. И сейчас она смотрела на столик, за которым сидела в субботу, почти желая, чтобы здесь появилась Клементина, брыкаясь и улыбаясь в своем детском сиденье, и вернула бы непутевую мамашу к реальности. Сотовый зазвонил – снова Эмили, и снова Энди нажала «отклонить».
Не успела она приступить к омлету с сыром чеддер, как у нее вырвалось:
– Ну расскажи же о своей таинственной подружке!
Она едва не добавила: «Мать говорила, у вас серьезно», – но в последний момент удержалась.
При одном упоминании о подружке Алекс улыбнулся. Мало того, улыбка выглядела искренней.
– Она – сущий чертенок, – сказал он, покачав головой. Энди чуть не подавилась кофе. В постели? Он это имел в виду? – Из-за нее я все время стою на ушах.
Как это понимать? Она заводная? Энергичная? Умная? Дерзкая? Забавная? Очаровательная? Все вышеперечисленное?
– Как так? – закашлялась Энди.
– Она женщина с собственным мнением, – пояснил Алекс, видимо, намекая, что Энди к таковым не принадлежит.
– М-м. – Энди отправила в рот кусочек омлета, напомнив себе, что она счастлива замужем, недавно стала матерью и что Алекс имеет полное право обзавестись сколь угодно бойкой подружкой.
– Она художница. Воплощенное свободолюбие, неукротимый дух. Берет много заказов, консультирует, преподает немного, но в основном запирается в студии в поисках вдохновения.
– Ты переехал в Нью-Йорк из-за ее работы?
Алекс кивнул.
– Не то чтобы специально, но в Нью-Йорке просто неизмеримо больше возможностей. Она здесь выросла, у нее тут масса друзей, родители, брат со своей семьей. Целая сеть знакомых. Еще в день нашей встречи в Бёрлинтоне она заявила, что вернется в Нью-Йорк при первой возможности.
Где-то под столом у Энди опять зазвонил телефон, но она даже не отреагировала. Такое чувство возникает перед автомобильной аварией: ничего не видишь, кроме стремительно приближающегося препятствия, в ушах вата, и все внимание сосредоточено на бесконечно длинной последней секунде.
– Ты собираешься на ней жениться? – спросила Энди, отложив вилку и глядя Алексу в глаза. Она была не в силах скрыть охвативший ее трепет и даже не пыталась притвориться безразличной.
Алекс засмеялся, но как-то смущенно.
– Ты не хочешь ответить на звонок?
– Что? А, нет, это, наверное, опять Эмили. Она упорная. Ты начал говорить…
Но момент был упущен. Алекс опять перевел разговор на Энди, спросив, как спит малышка и собираются ли они куда-нибудь поехать всей семьей. Прежняя легкость сменилась неловкостью. Казалось, он нервничал не меньше ее, и Энди не могла понять – почему. Конечно, всегда волнительно общаться со своими бывшими, особенно если вас связывало большое чувство. Разве могут близко знающие друг друга люди, делившиеся всеми страхами, мечтами и мыслями, вдруг стать чужими? Это, конечно, случается сплошь и рядом, но чувство нереальности происходящего от этого не исчезало. Энди не сомневалась – даже встретив Алекса на улице лет через шестьдесят, она все равно ощутит ту же неизменную привязанность, но, вероятно, они больше не смогут быть задушевными друзьями.