Месть Ориона (Орион - 2)
Шрифт:
Остыла и дерзость Елены, она сказала умоляющим шепотом:
– Орион, не бросай вызов богам! Прошу тебя, не выступай против них. Это не приведет ни к чему хорошему.
Я не ответил. Слова могли только еще больше взволновать ее.
Мы уснули в объятиях друг друга. Когда я пробудился, судно наше слегка покачивалось, глухо пересмеивались мужчины: возвращались Лукка с воинами. Приближался рассвет.
Закрыв глаза, я сконцентрировал свои мысли на великой пирамиде Хуфу. Я настроился на эту массивную
Я стоял перед великой пирамидой, она пульсировала светом, сияла и манила. И вдруг язык яркого синего пламени вырвался из ее вершины, трепетавший лучистый меч пронзил ночное небо.
Я стоял перед пирамидой. Точнее, мое физическое тело стояло перед ней. Но стражи не видели меня, как не воспринимали они и свет, излучаемый пирамидой.
Я не мог подойти к ней ближе. Путь мне словно бы преграждало непреодолимое препятствие. Я не мог сделать ни единого шага в сторону пирамиды. И я застыл в напряжении, пот стекал по моему лицу и груди, сливаясь в струйки на ногах.
Я не мог проникнуть в пирамиду. Золотой бог находился внутри, не позволяя мне войти. От кого защищался он - от меня или от своих сородичей, пытавшихся свести с ним счеты? Впрочем, какая разница? Я не могу попасть внутрь пирамиды, не могу заставить Золотого бога оживить Афину. И я закричал, разорвав тишину ночи своим воплем, и излил свой гнев и разочарование, но лишь равнодушные звезды внимали мне, а потом, обессилев, я рухнул на каменную мостовую перед гробницей Хуфу.
36
Лицо Елены побелело от страха:
– Что с тобой, Орион, что случилось?
Я лежал в нашей каюте, мокрый от пота, под тонкой простыней, едва прикрывавшей наши тела.
Голос я обрел не сразу.
– Сон...
– выдавил я.
– Который ничего...
– Ты снова видел богов?
– тревожно спросила она.
Я услышал, как по палубе простучали босые ноги, в дверь забарабанили.
– Мой господин Орион?
– послышался голос Лукки.
– Все в порядке!
– крикнул я так, чтобы он услышал через закрытую дверь.
– Дурной сон.
Все еще пепельно-серая, Елена вымолвила:
– Они уничтожат тебя, Орион! Если ты не откажешься от своего безумного предприятия, боги раздавят тебя, как букашку!
– Пусть, - согласился я, - но сначала я отомщу. А потом пусть делают со мной все, что угодно!
Елена отвернулась, выражая своей позой гнев и горечь.
Наутро я чувствовал себя дураком. Если причина моего вопля и занимала Неферту, из вежливости он не упоминал об этом. Экипаж поднялся на борт, и мы отчалили, продолжив путь к столице.
Все утро, пока
"Золотой обратил пирамиду в свою крепость, - сказал я себе.
– Я должен попасть в нее любым способом. Или же умереть".
Шли недели, мы по-прежнему плыли по Нилу, долгие дни мы видели лишь солнце и реку, а долгими ночами я бесплодно пытался добраться до Золотого бога или кого-нибудь из творцов. Неужели они оставили Землю и куда-то исчезли? Или спрятались? Но кого же им опасаться?
Елена внимательно следила за мной. Она редко говорила о богах, лишь иногда перед сном.
Я гадал, каким моим словам она действительно верит? И подумал, что, скорее всего, она и сама не знает этого. Дни текли бесконечной чередой, лишь постепенно менялись берега. Несколько дней мы неторопливо проплывали мимо руин города. Он разрушался, каменные монументы валялись на земле.
– Здесь была война?
– спросил я у Неферту.
Впервые я увидел на его лице раздражение, почти гнев.
– Это бывший царский город, - сдержанно произнес он.
– Царский? Ты хочешь сказать, здесь - бывшая столица?
– Да, недолго этот город был столицей.
Мне пришлось вытягивать из него всю историю по слову. Он не хотел говорить, но рассказ получился столь занимательный, что я засыпал Неферту вопросами и узнал всю повесть. Город именовался Ахетатон, его построил царь Эхнатон более сотни лет назад. Неферту считал Эхнатона злодеем, еретиком, отвергшим всех богов Египта, кроме одного - Атона, бога Солнца.
– Он причинил стране много горя, вызвал гражданскую войну, - подвел итог рассказчик.
– А когда он наконец умер, город покинули. Хоремхеб и наследовавшие ему фараоны обрушили монументы и уничтожили храмы. Позор даже вспоминать о нем!
Замечая, насколько нелегко давался рассказ Неферту, я все же мучился в догадках, не предусмотрена ли ересь Эхнатона на тот случай, если одна из схем Золотого бога не сработает? Возможно, и я уже бывал здесь в одной из прежних жизней, о которой давно забыл. Или же творцы еще пошлют меня сюда расхлебывать заваренную ими кашу.
"Нет, - сказал я себе.
– Годы моего рабства закончатся, как только я верну жизнь Афине".
Мы плыли и смотрели, как крокодилы выползают на заросшие берега реки, как огромные гиппопотамы плещутся и ревут друг на друга, разевая огромные розовые пасти, утыканные обрубками зубов, производя при этом впечатление одновременно и ужасающее и смешное.
– Тут не поплаваешь, - заключил Лукка.
– Конечно, если ты не хочешь окончить свою жизнь, попав кому-нибудь в пасть, - согласился я.