Месть Орла
Шрифт:
Внезапный хор голосов часовых, наблюдавших за западным горизонтом, прервал его слова, и лагерь погрузился в хаос противостояния, люди, хватаясь за копья и щиты, забегали вдоль земляных стен лагеря, что было обычным ответом на появление неизвестной конницы.
– Так поздно вечером? Это могут быть только Сил и его разведчики. - Скавр прикрыл глаза и проследил за взглядом Юлия.
– Да, это Сил, я вижу их кавалерийский штандарт, сверкающий на закате. И у него, кажется, пара лошадей с пустыми седлами.
Трибун и примипил быстро направились к западным воротам лагеря, приветствуя приближающихся всадников, когда солнце опустилось и коснулось горизонта. Сил спрыгнул со своего мокрого от пота скакуна и передал поводья другому всаднику, указывая на лошадей. На одном из скакунов не было всадника, а на спину другого было накинуто тело мертвеца.
– Убедитесь, что они как следует обтерты, мы не хотим, чтобы они вымокли с наступлением ночи, и дайте им всем дополнительную половину корма, они это заслужили.
– Он отпустил своих людей взмахом руки и повернулся, чтобы поприветствовать начальство с унылым выражением, подобного которому Юлий никогда не желал бы увидеть на своем лице.
– Добрый вечер, господин… примипил. Простите, если я немного не в себе, у нас все-таки был не легкий день.
Скавр, махнул рукой, приглашая обоих мужчин следовать за ним.
– В таком случае, декурион, я думаю, тебе понадобится чашка вина.
В относительной безопасности командной палатки декурион машинально отхлебывал из своей чашки, не проявляя никаких эмоций в отношении вкуса напитка, на мгновение, закрыв глаза и потирая рукой обветренное лицо.
– Мы протащили наши метелки за собой миль пятнадцать или около того, как вы приказали трибун, пока не прошли как можно дальше за западный край Сковороды, затем бросили их и поскакали вдоль хребта, по западной стороне. Я думал, что мы добились идеального результата, пока их лучники не ударили по нам.
Пока он говорил, Юлий бросил взгляд на Скавра.
– Лучники?
– Да. Их было не более полдюжины, и стреляли они со склона холма, откуда открывается вид на тропу вокруг северного края хребта, но либо они были лучшими стрелками в племени, либо им повезло больше, чем они того заслуживали. Я потерял двух человек: того, которого вы видели, и другого, который упал с лошади со стрелой в спине. О, Коцидис, прости меня, я оставил его лежать там, а жив он или мертв, понятия не имею. Я знал, что если я вернусь, чтобы забрать его, лучники, вероятнее всего, подстрелят еще кого-нибудь из нас, и в итоге я могу потерять людей… Я решил не рисковать…
Он снова отхлебнул вина, и Юлий быстро заговорил, бросив предупреждающий взгляд на Скавра.
– Ты прав, Сил! Такова реальность.., суровая правда, когда ты командуешь людьми здесь, где не на кого опереться. Ты считаешь, что поступил не правильно и испытываешь вину за потерянного человека, но если бы ты начал его искать, то потерял бы еще больше своих солдат. Как бы ты себя чувствовал, если бы приехал назад, потеряв половину своего эскадрона, перестрелянным из-за тебя? - Сил кивнул, а его глаза начали увлажняться.
– А если тебе хочется похныкать, то сделай это лучше здесь и сейчас, а потом выйди, посмотри своим людям в глаза и скажи им, что ты поступил правильно, как бы скорбно это ни звучало. В конце концов, у тебя репутация человека с твердой задницей и умным языком, которому наплевать на эмоции, или ты забыл?
Декурион секунду смотрел на него, затем выпятил челюсть и, осушив вино одним глотком, с тихим стуком поставив чашку на стол с картами. Он отдал честь и повернулся к дверному проему палатки, остановившись, чтобы расправить плечи, прежде чем пройти внутрь и снова оказаться под пристальным вниманием людей когорты.
– Такова суровая правда, Юлий, что иногда мы оставляем наших раненных на милость врагам..
Примипил повернулся, чтобы взглянуть на Скавра сузившимися глазами.
– Я согласен, трибун. По правде говоря, это мы с вами должны были мучиться совестью из-за человека, брошенного умирать, и, вполне возможно, он корчится под ножами этих раскрашенных обезьян, даже в тот момент, когда мы об этом говорим. Но ведь мы с вами давно уже привыкли к подобного рода дилеммам, не так ли? А теперь, если вы меня простите, я уйду, чтобы высказать часовым на западной стене, что я думаю о том факте, что я заметил Сила и его людей, раньше, чем они. В конце концов, у меня ведь репутация неутомимо мстительного ублюдка, когда я нахожу в своей когорте какие-либо признаки послабления, не так ли?
Он вышел из палатки, оставив трибуну смотреть ему вслед. Скавр долил себе вина и осушил его, уронив пустую чашку на стол, наблюдая, как она перекатилась к краю и упала на травяной пол. Снаружи до его ушей донесся яростный крик его примипила, и римлянин покачал головой, поджав губы.
– Сталкивались ли мы с подобными дилеммами? Мне кажется, что мы оба нашли собственные способы справиться с болью. А теперь надо бы подумать о завтрашней дилемме ...
Он развернул не слишком подробную карту местности к северу от стены и подвинул лампу, чтобы осветить ее, опираясь сжатыми кулаками на стол и внимательно глядя на линии на толстом пергаменте.
– У нас есть сообщение от разведывательного отряда, который вы отправили на север, мой король!
Брем поднялся от костра, возле которого он грелся со своими телохранителями, и повернулся лицом к говорящему. Рядом с говорившим членом его семьи стоял вожак полудюжины лазутчиков, которых он нехотя отправил за край северных холмов по настойчивому предложению Кальга. Густо растатуированное лицо мужчины выглядело угрожающе в свете костра, и Брем понял, что это был один из охотников, которые обычно сопровождали охотничьего вожака Шрама, человек, способный призраком пройти через лес, не оставив никаких следов на своем пути, и умевший лучше многих обращаться с луком. Под завитками чернильной краски его лицо было жестким, и покрытым глубокими морщинами от воздействия стихий на протяжении всей жизни, а глаза на этой татуированной маске были похожи на камень, плоскими окнами отражающие безмятежный дух.
– У тебя есть новости о римлянах?
К облегчению короля, лазутчик поклонился, прежде чем заговорить, избавив его от проблемы, наказывать ли человека, который, как он предполагал, знал, но мало заботился о таких вещах, как проявление должного уважения. Когда он заговорил, его слова прозвучали тихим рычанием, почти неслышным из-за ревущего треска огня.
– Вражеские всадники, король Брем, ехали по северному склону холмов в сторону востока. Мы сняли двоих из них с лошадей.