Месть Осени

Бахтиярова Анна

Фарлим скривился.

– А что я должен делать? Сидеть спокойно, пока ее выдают замуж и превращают в наседку, высиживающую золотые яйца?

– Но-но...
– попытался осадить парня Бо, однако Мари подняла руку, призывая его к молчанию.

– Это бремя рода. Стелла - дочь Короля. У нее нет выбора. Придется делать то, что необходимо. Для общего блага. И я не думаю, что Стеллу не устраивает жених. Я видела их вместе. Достойный стихийник. И ей точно не противен. Впрочем, всё это не твое дело.

– Мое!
– Фарлим резко подался

вперед, но Бо дернул его назад.

– Стелла перестала быть твоим делом, - отрезала Мари.
– И вовсе не из-за происхождения. Это случилось раньше, когда она предпочла тебе Ниира. Мне жаль, Фарлим. Правда, жаль. Но на этот раз я не стану тебя покрывать. Передам в руки Королевы Весты. Она решит, что с тобой делать.

Актер едва не рычал, но Мари больше не желала вести этот разговор. Отодвинула штору и уставилась в окно, желая, чтобы за ним поскорее показалась параллель Торы. У нее впереди важные дела, а злость Фарлима точно не помогает настроиться на нужный лад...

…Они расстались через полчаса. Два охранника повезли актера в Весенний Дворец. На полпути им предстояло встретиться со стражниками Весты. Бо сначала не хотел отпускать парней, но Мари объявила, что дело в Дессоне не терпит отлагательств, да им и не нужна толпа. Вчетвером меньше шансов привлечь ненужное внимание, чем вшестером.

Фарлим подарил Мари на прощание долгий взгляд. Многозначительный. Нет, в нем не читалось угрозы, скорее, пожелание. Пожелание полюбить и потерять. Актер понятия не имел, что это уже случилось. Мари отвернулась, не желая смотреть в полные укора глаза. Сам виноват. Сидел бы спокойно в людском городе, ничего бы не случилось. А она не встает дважды на одни и те же грабли. Один раз помогла ему, действуя против матери. Второй раз сделает всё правильно.

– Эй, ты в порядке, малышка Ситэрра?
– спросил Бо, будто они снова оказались на кухне в сиротском доме.

– В порядке. Учусь принимать трудные решения.

– Хорошее дело, - отозвался главный стражник.
– Главное, потом себя не ругать. Раз принял решение, значит, принял. Значит, так было надо.

Мари посмотрела на Бо с благодарностью. Он прав. Так надо. И точка.

****

Мари смотрела на мечущуюся по комнате Далилу и понятия не имела, как облегчить ее боль. Разве возможно облегчить то, что способно притупить лишь время?

И все же проговорила:

– Мне жаль. Мне, правда, очень жаль.

Подруга не услышала. Ходила туда-сюда от двери до окна и всхлипывала.

Мари обвела взглядом комнату. Уютная, пусть и крохотная. Угол в своем доме Далиле выделала портниха - подруга Лиры Фритт. Здесь юная помощница жила и работала. Стол был завален кусочками ткани и нитками. У стены стояли манекены с почти готовыми платьями. Вполне симпатичными, хотя и скромными. Только одно выделялось. Зелено-коричневое. Оно идеально подошло бы стихийнице Весны.

Стража осталась внизу. Мари договорилась с Бо, что он не войдет внутрь, чтобы не пугать хозяйку и не вызывать подозрений. Одно дело девушка - старинная подруга. Другое - девушка в компании высоченного мужчины. Однако Мари дала стражнику знак, что всё в порядке. Подошла к окну в комнате Далилы и помахала, мол, беспокоиться не о чем.

– Далила, ты меня слышишь?
– не выдержала Мари.

Та остановилась и громко всхлипнула.

– А как же мама? Она там теперь совсем одна.

– Ненадолго. Я договорилась о ее переезде во владения совета. Майя Верга лично всё организует. Уверена, и ву Саттер не останется в стороне.

Мари предпочла не рассказывать, в каких условиях лу Вилкоэ жила последнее время. Пусть Далила узнает об этом когда-нибудь потом.

– Владения совета - это хорошо, - Далила без сил опустилась на стул.
– Но... но... мама думает, что я мертва. А теперь и папы нет. Она... она...

– Твоя мама - сильная женщина. Поверь, она выдержит. А однажды вы обязательно встретитесь.

– Нужно сказать ей правду. Сейчас.

Мари потерла лоб. Она понимала желание Далилы. И всё же... всё же...

Ох уж эти трудные решения...

– Твоей матери было легко, когда... когда...

Далила поймала предостерегающий взгляд Мари и замолчала. Однако главного она добилась. Задела подругу за живое.

– Хорошо, я поговорю с лу Вилкоэ после переезда, - сдалась Мари.
– А сейчас рассказывай, что за истории поведал отец о бусинах.

Далила насупилась. Мари ждала бури. Мол, у подруги горе, а она лезет с легендами. Однако обошлось без шума. Едва Далила заговорила, голос изменился, стал уверенным и спокойным. Отцовские сказки помогли затмить горе. Пусть и на время.

– Я всегда думала, что это выдумки. То есть, не совсем выдумки. Предостережение. Вроде страшилок для детей. Нужно вести себя хорошо, иначе прикатятся бусины и забросят в чужой мир, где стихийников не любят. Никогда бы не подумала, что он существует.

– Еще как существует, - проворчала Мари.
– И стихийников там точно не любят.

– Всё настолько ужасно?
– спросила Далила.

Впрочем, вряд ли она по-настоящему страшилась большого мира. Сложно бояться того, с чем не сталкивался, и всю жизнь считал легендой. Гораздо ужаснее кажутся другие вещи. Месть Росанны, например. Или невозможность увидеться с горюющей матерью.

– Скажем так: всем будет лучше, если запечатать грань между мирами навсегда.

Далила рассеянно кивнула и продолжила:

– Папа говорил, есть два вида бусин: те, что пропускают нас в иной мир, и другие, которые открывают дверь чужакам. Но о вторых бусинах никто не знает. Они скрыты. Иначе чужаки придут, уничтожат всех погодных магов, а Времена Года перестанут сменять друг друга. Звучит зловеще, да?

– Да, - согласилась Мари.
– Но не думаю, что маги уничтожат всех стихийников. Оставят самых сговорчивых. Вечная Зима или Лето не нужны никому.