Шрифт:
Глава 1
Ясным июньским утром на одной из столичных трасс разворачивалась обычная для часа пик сцена. Огромный черный джип бешено сигналил, двигаясь в миллиметре от заднего бампера миниатюрной белой «Мицубиси». Очаровательная блондинка в беззаветной наивности ехала со скоростью пятьдесят километров в час вдоль разделительной полосы.
Потеряв терпение, водитель джипа резко взял влево и объехал неторопливую автолюбительницу, бесстрашно попирая протекторами две сплошные линии.
И тут
– Инспектор Крстщптецкий, – невнятно представился он высокому загорелому молодому мужчине, выходившему из остановленной «Тойоты». – Вы нарушили правила, пересекли двойную сплошную. Это нарушение карается…
– Вы бы лучше эту дуру карали! – возмущенно перебил нарушитель. – И тех, кто им права выдает. Выперлась в левый ряд и плетется, как хромая корова. Кто ее только за руль пустил?!
– Предъявите документы, пожалуйста.
– Пожалуйста!
Недолго покопавшись в бардачке, невоспитанный водитель протянул инспектору техпаспорт и права, из-под которых виднелось несколько крупных купюр.
– Что это? – удивленно поднял брови блюститель дорожного порядка.
– Штраф, – коротко ответил собеседник.
– Совершенное вами нарушение карается лишением права вождения на срок от четырех до шести…
– Лишением прав, либо штрафом, – тоном, не допускающим возражений, проговорил самоуверенный молодой человек. – Я знаю законы.
– Штраф вы бы заплатили в том случае, если бы нарушение зафиксировала видеокамера, а поскольку…
– А поскольку вместо видеокамеры зафиксировали его вы, я заплачу штраф вам лично. Какой смысл растягивать эту скучную процедуру? Заполнять бумаги, тратить время. Я нарушил, признаю, так я же готов и ответить. Четко и оперативно, не отвлекаясь на ненужные формальности.
Тем временем инспектор изучал протянутые ему документы. На пластиковой карточке, подтверждавшей право нетерпеливого молодого человека находиться за рулем, значилось: «Хабаров Харитон Васильевич». Взглянув на дату рождения, инспектор установил, что собеседнику тридцать два года, немногим меньше, чем ему самому.
– Харитон Васильевич, – вновь попытался достучаться до совести непрошибаемого нарушителя инспектор. – Вы пересекли двойную сплошную линию при обгоне с выездом на полосу встречного движения…
– А мне плевать, – резко оборвал тот. – Я в библиотеку опаздываю.
Кинув быстрый взгляд на сорок пятого размера берцы и камуфляж, инспектор прекратил увещевания и новых вопросов задавать не стал. Взял штраф и отпустил с миром.
Вновь выехав на трассу, черная «Тойота» взяла курс на Воробьевы горы, и через некоторое время ее можно было заметить возле здания МГУ.
Припарковав машину, молодой человек вошел в знаменитую высотку и, прекрасно ориентируясь в бесконечных коридорах, направился, как и обещал инспектору, прямиком
По дороге он то и дело кому-то кивал, здоровался и перебрасывался короткими репликами, как человек здесь явно свой.
– Харик! – вдруг услышал он у себя за спиной.
Обернувшись, молодой человек увидел мужчину своего приблизительно возраста, улыбавшегося и явно обрадованного встречей.
– Угрюмым копателям физкультпривет, – проговорил тот, протягивая для рукопожатия руку.
– Бумажным крысам наше почтение, – не замедлил с ответной любезностью мужчина в камуфляже.
– Вот уж не скажи! Я с этой монографией, считай, всю область объездил, в каждом глухом закоулке побывал. И себе в сундучок всякого интересного набрал, да и старых товарищей не забываю. Что, встречался ты с этим паном, про которого я тебе говорил?
– Почему – пан?
– А кто же? Бронислав Зеленский. Кто это еще может быть, как не поляк? А если поляк, значит, пан.
– Может, он еврей.
– Скажи еще – армянин. Так встречался ты с ним?
– Встречался.
– И как? Полезной оказалась моя наводка?
– В целом да, тема интересная. Только слишком уж все неопределенно. Пойди туда, не знаю куда. Икона, которая ему нужна, спрятана в подземной пещере, а про пещеру эту известно только то, что она под землей.
– Но как же? Там ведь, если я ничего не путаю, речь шла о монастыре. Пещеры находились под монастырем, а монастырь…
– А монастырь давно сровняли с землей антихристы-большевики, и следа от него не осталось.
– А больница? Там ведь больница какая-то стоит. Кажется, прямо на месте бывшего монастыря.
– Интернат. Богоугодное заведение для детей с врожденными аномалиями развития. Только на месте он или не на месте, это еще бабушка надвое сказала. Сам-то он, кажется, не строил его, твой пан. Если я ничего не путаю. Так что из точных координат сейчас мне, по сути, известен только город.
– Что ж, и это неплохо, согласись. С твоими-то способностями, Харитоша! Знать город, это, считай, икону уже в руках держать. Какие кадры теряет наука!
– Почему же теряет? У меня научных статей больше, чем у любого профессора с нашей уважаемой кафедры. И все это первичные данные, все – из реальных полевых исследований. Не какая-то там бумажная переписка с неизвестным источником.
– Статьи – это прекрасно, но где твоя диссертация? Так и пылится где-нибудь в дальнем углу между хвостом мамонта и черепом Йорика? Все, с кем ты начинал, давно защитились, получили степень.
– Степень мне ни к чему, я и так умный. Унылое это занятие, Игорек, диссертации писать. Реальное дело – вот настоящий кайф. Когда после всех мытарств, надежд и разочарований находишь реальную вещь, которую черт знает в какие незапамятные времена держал в руках сам Иван Грозный, про которого ты только в учебниках читал, это круче любой диссертации.