Месть розы
Шрифт:
Она бежала так, словно надеялась обрести крылья и взмыть в небесную голубизну или — что более соответствовало реальности — броситься в темную реку.
— Кто-нибудь, остановите ее!
Услышав этот крик, Эрик с готовностью спрыгнул с коня и бросился через поле к Линор. Она попыталась увернуться от него, но он оказался проворнее и, главное, явно испытывал Удовольствие от того, что теперь у него есть повод крепко обхватить ее руками.
— Отпусти меня, — прошипела она, пытаясь вырваться
— Вы проявляете неуважение к моему вассалу, своему господину и брату, — ответил Эрик очень тихо, что давало ему возможность приблизить свою прыщавую физиономию к ее изящному, словно фарфоровому личику. — Не забывайте, вы ведете себя недостойно на глазах у посланца императора.
— Будь проклят император, — прошипела она, однако не так громко, чтобы Николас услышал.
— Кузина! — воскликнул Эрик.
Линор в ярости стряхнула свой венок на жнивье. Услышав за спиной шаги брата, она закричала уже в полный голос:
— Будь проклят император! И будь проклят его напыщенный маленький посланец! И больше всего, Виллем, будь проклят твой драгоценный Жуглет. Передай, что я плюну ему в лицо в следующий раз, когда увижу. Передай, что я буду держать взаперти его самого, просто потому, что мне так вздумалось…
— При чем тут Жуглет? — недоуменно спросил Эрик.
Он понимал, что теперь, когда подошел брат Линор, нужно разжать руки и отпустить ее, но не мог заставить себя сделать это: она так приятно пахла.
Виллем махнул рукой, словно все это не имело никакого значения.
— Мы не знаем, почему Конрад послал за мной. Вот Линор и решила, что за этим стоит Жуглет.
— Передай этому тупому ублюдку, что я залеплю ему все лицо грязью в следующий раз, когда увижу. Для тебя-то все оборачивается прекрасно — ты уезжаешь навстречу приключениям. Я не могу в них участвовать, что само по себе плохо, но засадить меня под замок, сделать совсем уж жалкой и несчастной — такой радости я тебе не доставлю.
С терпением, скорее уместным даже не для брата или отца, а для деда, Виллем кротко сказал:
— Линор, почему бы нам не обсудить все это наедине? Уму непостижимо, зачем тебе нужно вести себя столь невыдержанно при посланце императора.
Она состроила ужасную гримасу и тяжело вздохнула, уступая.
— Только ты и я. — Она кивнула в сторону ворот. — Вон там.
— Да.
Виллем сделал Эрику знак освободить ее, что тот и выполнил с явной неохотой.
Они сидели за столом, все еще накрытым для обеда, оба недовольные друг другом. Мать в тревоге суетилась неподалеку, не спуская с них глаз, но не вмешиваясь.
— Я давно не ребенок, — начала Линор.
— Тогда и веди себя как взрослая. А если уж на то пошло, защита требуется тебе именно потому, что ты взрослая женщина.
— Лицемер! — воскликнула она. — Вдове Сунья защита не требуется, и тебя это вполне устраивает. Разве не так?
В первый момент Виллем так растерялся, что не сразу нашел слова.
— Как раз поэтому я и знаю, что может делать женщина, если предоставить ее самой себе…
— Но я не такая, как она, я не шлюха, — с вызовом заявила Линор.
— Не смей говорить о госпоже Сунья в таких выражениях, — резко ответил брат, задаваясь вопросом, откуда ей все известно.
— Ты помогаешь охранять ее хозяйство, а она платит тебе за это, пуская к себе в постель, — нетерпеливо сказала Линор, на которую явно не произвела впечатления резкость Виллема.
Он залился краской, не из-за самого факта, а потому, что было неожиданно услышать такие слова из нежных уст младшей сестры.
— Личная жизнь госпожи Сунья не имеет отношения к нашему разговору, Линор.
Издав разочарованный смешок, она решила не углубляться в эту тему, понимая, что ничего таким образом не выиграет. И перешла к новой тактике.
— Мы оба знаем, почему ты так поступаешь, — сердито сказала она. — Ты думаешь, что, если перестанешь приглядывать за мной, я снова начну нарываться на неприятности. Но это произошло десять лет назад, Виллем. Я была ребенком.
Он состроил гримасу.
— Линор, пожалуйста, не стоит ворошить…
— Когда ты прекратишь наказывать меня за детскую ошибку? Могу я поинтересоваться, сколько времени ты будешь держать меня на коротком поводке из-за одного-единственного несчастного случая?
— Несчастного случая? — взорвался Виллем. — Нас тогда едва не убили. И, ради бога, эта бедняжка…
Он резко оборвал сам себя.
— Теперь в мои планы совсем не входит отправляться в Орикур и затевать ссору с кем бы то ни было. С какой стати? Я просто хочу иметь возможность выходить за ворота и гулять вдоль реки.
Виллем обмяк в кресле, страстно желая, чтобы он уже был в пути.
— Линор…
Он вздохнул, не зная, что и сказать.
— Как, по-твоему, отреагирует Жуглет, когда узнает, что ты запер меня здесь одну?
Виллем рассмеялся.
— Скорее всего, примчится сюда, чтобы разделить с тобой одиночество.
— Я серьезно. Если это все и впрямь его затея, а я думаю, что так оно и есть, и он признается в этом, ему будет неприятно узнать, что он стал причиной моих страданий. Не давай своему другу повода для этого. — Она улыбнулась, довольная тем, что в конце концов нашла веский аргумент. — Сделай это ради Жуглета.