Месть Седьмой
Шрифт:
Какова вероятность, что это какая-то проверка, придуманная Сетракусом Ра? Но вспомнив, как Пятый вел себя до этого, решаю рискнуть и поверить ему на слово. Спрыгиваю с кровати и обуваюсь в могадорские лодочки.
— Лады, какой у тебя план?
Пятый встает с кровати и его кожа возвращается в нормальное состояние. Зажигается автоматическое освещение, и я, наконец-то, могу разглядеть его лицо. Он сменил повязку на глазу, и теперь она не покрыта запекшейся кровью, хотя рана до сих пор не зажила. Здоровый глаз блестит, словно радуясь возможности ввязаться в неприятности. Его вид заставляет
— Я собираюсь открыть один из воздушных шлюзов и выпрыгнуть, — сообщает Пятый, выкладывая свой блестящий план.
— Тебе подходит. Ты умеешь летать. А мне что прикажешь делать?
Пятый сует руку в задний карман и небрежно кидает мне что-то круглое. Я ловлю камушек и, едва узнав, крепко сжимаю — это предмет из Ларца Джона.
— Ситарис, — поясняет Пятый. — Я... м-м, позаимствовал его у твоих друзей.
— Спёр, иначе говоря.
Он пожимает плечами.
— Я зарядил его своим Наследием полета. Так что лети и спасай планету.
Прячу камень под платье и смотрю на Пятого.
— И это все? Думаешь, мы так запросто сойдем с корабля?
Пятый выгибает бровь. Я замечаю, что на нем нет обуви и даже носок, видимо, чтобы голая кожа имела постоянный контакт с металлической обшивкой «Анубиса». Еще к его предплечью прикреплена какая-то хитрая конструкция, явно колюще-режущего происхождения.
— Они не смогут меня остановить, — говорит Пятый с мрачной уверенностью. План не особо впечатляющий, но лучших идей у меня нет.
— Хорошо, показывай дорогу.
Дверь отъезжает перед Пятым, он выглядывает наружу, проверяя свободен ли путь. Убедившись, что все чисто, он стремительно выходит в коридор, жестом призывая мне следовать за ним. Мы быстрым шагом перемещаемся в лабиринте переходов «Анубиса».
— Веди себя естественно, — тихо инструктирует Пятый. — За нами следят приставленные им скауты. Постоянно. Но и нас они тоже боятся. Тебя, в частности, из-за того, что с тобой обращаются как с королевской персоной. Они не станут вмешиваться, если мы не будем вызывать подозрений. А если они и подумают что-то не то, то ко времени, когда кто-нибудь из них наберется духу доложить об этом Возлюбленному Вождю, мы уже будем далеко...
Он говорит без умолку. Сразу ясно — нервничает. Не отдавая себе отчета — поскольку, задумайся я хоть на миг, точно бы так не поступила — беру Пятого за руку.
— Мы всего-лишь свежеобрученная парочка, решившая узнать друг друга получше, — говорю я. — Наслаждаемся милой прогулкой по уютным коридорчикам этого здоровенного крейсера.
Рука Пятого потная и холодная. Он пытается вырвать ладонь. Его первый порыв — не дать до себя дотронуться, но потом он успокаивается и позволяет своей руке дохлой рыбой оставаться в моей.
— Обрученная? — хрюкает он. — Он хочет нас поженить?
— Ну не сама же я это придумала.
— Он слишком много на себя берет. — Пятый заливается краской до самых корней волос. Даже не понятно, от злости это или от смущения, или от того и другого вместе. — Я не согласен на это. Ты же ребенок.
— Ну, а я тем более не согласна. Ты жирный, убийца, садист...
— Заткнись, — шипит Пятый. Неужели
Против воли замедляю шаг. Привычная черная пустота космоса сменилась видом знакомой ярко-голубой атмосферы Земли. «Анубис» еще продолжает снижаться, но уже видны следы цивилизации — дороги петляют по зеленым полям, маленькие домики образовывают идеальные пригородные районы. Десятки могадорцев собрались, чтобы посмотреть на Землю. Воздух заряжен предвкушением. Они перешептываются, вероятно, обсуждая, какой участок Земли разграбят первым.
Пятый заводит меня за угол и врезается прямо в двух воинов-могов, которые бегут к смотровой площадке. Ближайший мог вздергивает уголок рта в презрительной усмешке, смеривая нас взглядом.
— Чем это вы занимаетесь? — спрашивает мог.
Вместо ответа, я принимаю максимально королевскую позу и окидываю чересчур любопытного мога ледяным взглядом. Его ухмылка быстро тает, стоит ему опомниться — или, скорее, вспомнить, что я хоть и лориенка, но кровная родственница его Возлюбленного Вождя — и опускает взгляд в пол, начиная бормотать какие-то извинения, пока его не прерывает металлический свист.
Из сложного устройства на предплечье Пятого вылетает шпагообраный клинок. Неуловимым движением Пятый пронзает им первого мога прямо в лоб, мгновенно обращая того в пепел. Другой мог в страхе вылупляет глаза и порывается убежать. Пятый довольно оскаливается. Прежде, чем мог успевает отбежать по коридору хотя бы на пару шагов, вторая рука Пятого становится резиновой, вытягивается вслед за ним и, обвившись змеей вокруг шеи мога, и дергает того обратно, помогая Пятому завершить дело клинком.
Все про все занимает секунд десять.
— Мы же договорились изображать нормальных, — громко шепчу я Пятому, помня о том, что мы совсем недалеко от переполненной смотровой площадки.
Пятый удивленно смотрит на меня, будто сам не понимает что на него только что нашло, и медленно задвигает лезвие обратно в кобуру.
— Ну, сорвался я, что теперь? — Пятый нервно проводит рукой по ежику волос. — Теперь уже неважно. Мы почти пришли.
Я смотрю на это потерявшее рассудок чудовище. Он жадно втягивает воздух, его плечи трясутся, кулаки сжимаются от волнения. Еще несколько минут назад он казался таким ранимым, когда бормотал в темноте моей комнаты. Он сломался, в полном раздрае — мне приходится напомнить себе, что именно он убил Восьмого, чтобы задавить в зародыше симпатию, которую я начинаю к нему испытывать. Да, симпатию, но еще и страх. Он сорвался с цепи без всякой провокации, и выглядел почти счастливым, убивая тех могов.
Этот запутавшийся жестокий трусливый предатель — мой единственный реальный шанс сбежать с «Анубиса».
Качаю головой.
— Пошли, — вздыхаю я.
Пятый кивает, и мы бежим дальше, плюнув на все эти держания за ручки и мчась к нашей цели. По пути я замечаю, что Пятый сжимает и разжимает ладони. Обе пустые.
— Как ты проделал тот фокус с рукой? — спрашиваю я, вспоминая те шарики — стальной и резиновый, которые он использовал в Лектории для изменения кожи. — Разве тебе не нужно касаться...