Месть скорпиона
Шрифт:
Винс подметил тысячу разных перемен в его поведении.
– Заснул, – услышал он нежный женский голос, протяжные гласные выдавали в ней уроженку южного Лондона.
Винс оторвался от карты и не сразу увидел стриптизершу: она стояла в изножье дивана и поправляла лифчик.
– Отрубился, – пояснила она.
– Он устал, – сказал Винс, – спасибо.
– Может быть, вашим ногам тоже хочется расслабиться?
– Попозже, – улыбнувшись, ответил Винс.
Она улыбнулась в ответ и неслышно вышла из комнаты.
А Винс уже снова смотрел на карту и шарил глазами по улицам и улочкам Маргейта так упорно, словно именно здесь был ключ к разгадке.
Было
Когда они проехали под Арчвейским мостом, к Сиду наконец вернулся дар речи.
– Никак не могу выкинуть это из головы. Наваждение какое-то.
Винс понял, о чем он, но промолчал. Сиду, возможно, и не нужен был его ответ, потому что он тут же сказал:
– Когда все это разрешится и мы узнаем, в чем дело, я уйду на покой. И только тогда. Не раньше.
– Сейчас мы все равно почти ничего не можем сделать, – вставил Винс.
– Знаю, – ответил Сид, – нам надо запастись терпением. Нет нужды ездить в Маргейт, он сейчас и так кишит копперами. Мы и без того скоро будем знать о ходе расследования. Подождем. Подождем и посмотрим, что они накопают.
– Правильно, Сид.
– Так или иначе, впереди лето. В Суонси вот-вот откроется новое казино, а нам еще надо съездить в Лас-Вегас. Это поможет забыть о неприятностях. Есть масса самых разных дел, которые требуют нашего внимания.
Сид угрюмо засмеялся. Винс подхватил его смех.
– Да уж, – сказал Сид, – мы ведь не допустим, чтобы эта проблема выбила нас из обычного ритма?
– Нет, Сид, мы этого не допустим.
4:
Счастливо оставаться
Сид и Винс вернулись из Лас-Вегаса в конце сентября. Поездка была деловой, но лишь отчасти. Сиду удалось завязать новые контакты в сфере игорного бизнеса, и ему не терпелось приступить к их развитию. Одного нетерпения, однако, было мало, и Винс это очень хорошо понимал. Проекты такого рода требуют осторожности, внимания к деталям и тщательной проработки на всех уровнях. Сид ни разу не говорил о том, что события в Маргейте подкосили его, но в этом не было нужды: Винс и так все прекрасно видел.
Из Хитроу их забрал Натан, и первое, что сделал Сид, добравшись до клуба, – это сказал Гершону, что завтра он обедает в ресторане «Айви» с Уолли и Лаксфордом в час дня – отказы не принимаются.
Снова эта чертова мельница, подумал Винс.
Расследование убийства Фила и Лео, а также хозяйки пансиона и ее гостей, убийства, которое таблоиды уже успели окрестить «Маргейтским побоищем», медленно, но закономерно, поскольку ни улик, ни версий, ни даже мотива преступления так и не обнаружилось, сошло на нет. Если в апреле окрестности Занета прочесывало более пятидесяти полицейских, то сейчас их осталось всего шестеро; они безвылазно сидели в кабинете и перекладывали папки.
Единственным позитивным результатом расследования явилось то, что остров Занет стал на время местом с самым низким уровнем преступности на всем Альбионе. Горя усердием, полицейские допросили буквально всех, кто подвернулся под руку, вследствие чего всплыли на свет божий многие неизвестные и самые неожиданные злодеяния, и немало местных рецидивистов снова получили бесплатный стол и кров в заведениях Ее Величества королевы. Те же злодеи, которые не были пойманы, понимали, что все, что они могут сделать сейчас, –
«Маргейтское побоище» было вытеснено с первой полосы (и, правду сказать, со всех последующих) «Харпенденским кошмаром» – кровавой бойней, произошедшей в маленьком городке в Хертфордшире: член местной управы, депутат от партии тори, сошел с ума, взял пистолет и убил семерых мирных граждан на Хай-стрит и еще десятка два ранил, пока его самого наконец не уложил метким выстрелом полицейский-снайпер.
Если у маргейтского преступления, говорили люди, был какой-то мотив – пусть неизвестный им, но все-таки был, – то что могло произойти в Харпендене, чтобы дошло до такого? Ведь не может быть мотивом то, что этому психопату отказали в членстве местного гольф-клуба?
Дважды, правда, у Винса и Сида начинала теплиться надежда, но потом иллюзии рушились. В первый раз это было в мае, когда парень по имени Уилли Наддс пришел в полицейский участок и сознался, что это он ответствен за те убийства. Полицейские чуточку поспешили обрадоваться и объявили, что убийца пойман, однако на следующий день обнаружилось, что во время совершения преступления Наддс находился на принудительном лечении в клинике для душевнобольных близ Дартфорда.
Уже в августе в полицию поступил телефонный звонок от брошенной мужем женщины, которая заявила, что ее муж и есть убийца. Приехав по названному адресу, полицейские обнаружили запрятанный между стеной и посудомоечной машиной незарегистрированный пистолет системы «кольт» 45-го калибра и, не тратя времени даром, арестовали его владельца, как только он пришел с работы домой. Все честь по чести и вполне пристойно, вот только пули от этого пистолета не соответствовали тем, что были найдены в телах и возле тел убитых. Владельца кольта все-таки судили за незаконное хранение оружия и приняли во внимание то смягчающее обстоятельство, что пистолет ему был нужен лишь для самозащиты, на случай если «индейцы и евреи» поднимут восстание с целью свержения правящей арийской расы, как было подробно описано в «Протоколах сионских мудрецов» – книге, которую дал ему почитать товарищ по работе, из тех, кто более-менее в курсе событий, что творятся в мире.
Sic transit, но не gloria. [8]
Винс лежал на кровати, курил травку и слушал Чарли Паркера. Он делал очень глубокий вдох, задерживал дым в легких, сколько мог, затем очень медленно выдыхал. Было приятно находиться дома и ничего не делать. Абсолютно ничего. Просто смолить косячок и слушать музыку.
Но самокрутка подходила к концу, и Винс ничего не мог сделать, чтобы воссоздать ее заново. Он потянулся к туалетному столику за зажигалкой, и взгляд его задержался на двух фотографиях в рамках. Лайза, его девушка, – точнее, его бывшая девушка, которую он не видел с апреля, и Доминик, его сын: цветной любительский снимок был сделан лет десять назад, сыну тогда было всего лишь пять. Винс не стал рвать себе сердце воспоминаниями о том, когда он в последний раз видел Доминика, но утешил себя тем, что Патти, его бывшая жена, была заботливой матерью и наверняка хорошо смотрела за ним. Из него получится парень что надо. Да он уже и сейчас был парнем хоть куда.
8
Здесь обыгрывается латинская пословица: Sic transit gloria mundi (Так проходит земная слава).