Месть старухи
Шрифт:
Найна деловито поставила фонарик в нишу в стене, посмотрела на Хуана, положив руку на бедро. Глаза, широко открытые немного улыбались, губы звали испить нектар любви и наслаждений.
Хуан дрожал от нетерпения. Его руки уже шарили по телу, пытаясь стащить незнакомые одежды. Найна смеялась, увиливала и ловко освобождалась от просторного сари.
Затуманенный мозг почти ничего не соображал. Страсть полностью захватила Хуана. Найна умело и настойчиво разжигала её ещё больше, пока молодой муж уже не мог терпеть и овладел наконец женой.
Они лежали в полумраке прохладной коморки. Хуан блаженно жмурился на мягкий свет фонарика и вторично переживал случившееся. Найна ненавязчиво ласкала его худое тело, что-то шептала, что он никак не был в силах понять. Было приятно ощущать эту нежность и ласку без жёсткой требовательности Габриэлы. «Боже! Опять эта Габриэла! Постоянно всплывает в памяти в самый неподходящий момент!» – думал Хуан с неприязнью.
Ночь была восхитительной. Найна больше напоминала его любовницу из Гоа. Но эта была любима, как ему казалось, и потому намного приятнее. Вот только никак не мог привыкнуть к тёмной коже здешних женщин. А в темноте помещения они и вовсе сливались в глазах, лишая его удовольствия лицезреть красивые возбуждающие формы молодого тела.
За ночь молодые столько насмеялись, что утром с трудом встали. Хуан заторопился было на работу, но Найна жестами и словами утихомирила мужа.
– Понял! Нам дали день отдыха от работы. Хорошо придумано! Я доволен!
Найна что-то сказала и показала три пальца.
– Что? Три дня? Не может быть!
Женщина утвердительно кивала головой, весело смеялась, предлагая отметить это новыми любовными ласками и наслаждениями.
Она ушла, одев сари. Вернулась с подносом, уставленным праздничными кушаньями и напитком, немного сладким и хмельным.
Смеясь свободе и непониманию слов, они позавтракали. Потом долго гуляли по горе. Немного поработали в охотку. Найна поболтала с женщинами и Хуан с гордостью мог понять, что Найна очень довольна им. Женщины с радостью это восприняли и улыбались без конца, поглядывая на озадаченного Хуана.
Три дня пролетели как один день. И снова потянулись будни. Работа, ночные ласки и весёлый смех, когда они не могли понять друг друга.
Хуан часто, слишком часто сравнивал восточных женщин с европейскими. И не мог отделаться от ощущения, что начинал скептически относиться к последним. Восток делал женщину полностью подчинённой потребностям мужчины. Она должна ублажать его, делать всё только для него. Это было приятно, тем более что их специально учили этому с самых малых лет.
Он понял, что это лежало на обязанности матери. Иногда, если позволяли средства, нанимали специально учительницу. Та преподавала эротические знания, воспитывала в духе доставлять удовольствие мужчине.
Хуану нравилось так чувствовать женщину. Весь день он ждал момента встречи с Найной. Ему казалось, что и она ждёт его. Но зная, как женщина умеет вести себя с мужчиной, иногда сомневался.
Найна, уставшая от работы, не обращала никакого внимания на эти мелочи. Она всё делала, чтобы Хуан был доволен. Чтобы он никогда не чувствовал её усталости, чтобы всегда она была для него желанной и любимой. И это у неё отлично получалось.
Хуан помаленьку осваивал слова и понятия нового языка. Найна вполне успешно учила испанские слова. И уже через месяц их совместной жизни, они кое-как могли общаться, всегда смеясь и радуясь.
– Найна, – говорил Хуан, нещадно коверкая слова и не находя нужных, – ты понимаешь, что я так счастлив теперь! А ты! Что ты чувствуешь?
Она со смехом кивала головой и отвечала:
– Ты очень хороший, ференга! Ты лучше всех! Никогда не обижаешь меня, любишь так, что я весь день думаю только о том времени, когда вернусь сюда!
Всё это они не столько говорили, сколько понимали в путанице слов в смеси со смехом и поцелуями.
Хуан был доволен, что Найна не была худой и костлявой, как некоторые из женщин. Она была мягкой, податливой и покладистой. Он пытался сравнить её с Луизой, или как там её, но сравнение было всегда в пользу Найны. А вспоминая Габриэлу, всегда приходил к мысли, что его просто заколдовали на безудержную страсть, которая и влекла его к этой гордячке.
И вдруг его безмятежная жизнь нарушилась. Испанец Зенон пригласил его на беседу к Высшему мудрецу. Это сильно обеспокоило Хуана. Понимал, что просто так к такому важному человеку не приглашают. Он, конечно, мог отказаться, но это его не устраивало. Что бы не говорили о свободе, но человек всегда имеет возможность заставить другого исполнять то, что тому необходимо по его разумению.
– Для чего я понадобился Высшему мудрецу? – спрашивал Хуан Зенона. – Это меня совсем не устраивает.
– Ты не должен переживать. Найна от тебя не уйдёт из-за твоего вызова. Я буду рядом. Ты ведь не понимаешь чужой речи.
Хуан всё же волновался. Ломал голову над причинами, побудившими вызвать его на беседу.
Он не смог предупредить Найну и ушёл с Зеноном в плохом настроении. Идти пришлось недолго. Всего каких-то триста шагов – и они у входа в помещение, занавешенное шкурами тигра. Их насчитал Хуан целых три, искусно сшитых и красиво отливающих чистой шерстью в свете нескольких фонариков.
– Жди здесь, – шепнул Зенон и быстро исчез за тиграми.
Хуана не заставили долго ждать. Уже через несколько минут Зенон ввёл его в просторную комнату, вырубленную в скале и задрапированную вышитыми и разрисованными китайскими рисунками с примесью местного вкрапления. Много фонариков из бумаги освещали помещение. Дышалось свободно, Хуан подумал, что эта комната совсем не похожа на помещение старика старше ста лет.
Старец восседал на низком кресле, очень простом, но украшенном драконами и мордами тигров. Было много цветов в красивых горшках и вазах. Миловидная девушка принесла чай в фарфоровых расписных чашках, и все находящиеся в комнате мужчины, в молчании стали пить немного терпкий ароматный напиток, сдобренный ещё какими-то травами.
Потом Зенон наклонился к Хуану и проговорил тихо: – Великий мудрец хочет поговорить с тобой. Для этого ты должен заснуть.
– Как же я смогу разговаривать, заснув? – удивился Хуан и посмотрел за старца, что сидел на кресле и смотрел прямо на Хуана своими глазами-щёлками.
– Это легко, Хуан. Ты только не сопротивляйся. Ты ничем не рискуешь.
Хуан неопределённо пожал плечами, давая понять, что согласен.
Девушка с улыбкой подала Хуану чашку с приятно пахнущим настоем. Он без колебаний выпил сладко-кислый холодный напиток. Уселся поудобнее в низком кресле в полулежачем положении.