Месть старухи
Шрифт:
– Полагаю, сеньора, дон Висенте готов выделить сыну часть добра в виде тысячи дукатов.
Габриэла задумалась. Тысяча дукатов! Это большие деньги! Откуда тогда этот старикан возьмёт ещё деньги, чтобы выполнить своё обещание ей? Но эти мысли недолго возмущали молодую женщину. Надо было одеваться и предстать перед разгневанным супругом во всей красе и всеоружии.
– Ты не должен меня осуждать! – тут же перешла в наступление Габриэла, как только дон Андрес открыл рот. – Что я могла поделать против главы рода? К тому же кто покинул меня одну? Меня, молодую, здоровую, жаждущую жизни, и столько натерпевшуюся от разных подонков! И ты смеешь меня упрекать? Побойся Бога, дон Андрес!
Габриэла воздела глаза к потолку и истово перекрестилась.
Скандала не получилось. Габриэла вскоре демонстративно удалилась, соблазнительно вильнув ягодицами.
Лишь вечером дон Висенте появился в саду, где она прогуливалась, ожидая появления дона Висенте.
– Дорогая моя! Я так переживаю, ласточка быстрокрылая! Как ты перенесла объяснение с Андресом?
– Никак, мой ягуар дикой сельвы! Я просто не дала ему раскрыть рот. Он с тем и ушёл, милый! Ты, смотрю, очень плохо себя чувствуешь. Не огорчайся! Я готова утешить тебя, дорогой!
Дон Висенте с благодарностью и обожанием смотрел увлажнившимися глазами на Габриэлу. В ответ она поцеловала в щеку, ощутив на губах солоноватый вкус слёз.
Внутренне усмехнувшись, она взяла дона Висенте под локоть, осторожно, словно больного или старика, и повела к беседке.
Здесь он умильно принял её любовь, вознёс благодарственную молитву к Богу, поклявшись выполнить все обещания, данные прежде и добавив новые.
– Ты мой ангел хранитель, Габи! Я ничем не смогу отблагодарить тебя за тот восторг, что даёшь мне своей любовью!
– И ты в долгу не остаёшься, мой милый жеребчик!
Он был в восторге.
Габриэла всё ломала себе голову, как ей себя вести, когда он иссякнет окончательно, и она станет фактической владелицей всего состояния семьи де Руарте. У неё даже дух захватывал при одной мысли об этом.
«И всё это я могла бы предложить Хуану! – думала она, забыв, что рядом с нею млеет этот дон Висенте, ждущий очередной любовной подачки. – Вот когда я могла бы считать себя на вершине блаженства!»
А события развивались стремительно.
Дон Андрес, понимая, что развода ему не добиться, потребовал от отца полного наследства. Тысяча дукатов его вовсе не устраивала. Донья Анна горой стала на защиту сына.
– Ты задумал вконец разорить семью, уничтожить её! – голос доньи Анны срывался от возбуждения и негодования. – И для кого? Для потаскушки! Это уму непостижимо, дон Висенте! Что ты оставляешь сыну, беспутный бабник?
– Сын взрослый человек и обязан сам позаботиться о себе. Сколько времени ему держаться за подол твоего платья, дорогая?
– Не называй меня дорогой! Не оскорбляй меня хоть теперь! Куда ты опустил нашу семью? Наш благородный род? Позор падёт на наши головы, и проклятия! Ты будешь единственным виновником этого позора!
– Перестань, Анна! Я не желаю слушать твои причитания и упрёки! Это моя жизнь, и я хотел бы распорядиться ею без твоего участия! Уйди с глаз долой!
– Ты будешь проклят Господом, дон Висенте!
Донья Анна гордо повернулась и стремительно вышла вон.
Дон Висенте в изнеможении опустился в кресло, закрыл лицо руками и предался размышлениям. Тихо вошла Габриэла. Она мягко положила свою тёплую ладонь на его голову, успокаивая разгорячённые нервы.
– Одна ты понимаешь меня, Габи! Что бы я делал без тебя, любовь моя ненаглядная! Ты моё спасение и утешение!
– Успокойся, милый. Всё утрясётся, и мы спокойно заживём с тобой в любви и согласии. Бог видит нашу любовь и не покинет своим благоволением. Я верю в это, дорогой! И ты верь, мой рыцарь!
Она решительно повела дона Висенте в свою спальню, решив, что теперь, когда все выяснено, необходимо поспешить поставить последнюю точку в этом затянувшемся конфликте.
Она постаралась проявить себя страстной любовницей, притворялась, что есть сил, чем довела несчастного влюблённого дона Висенте до слёз умиления и божественного восторга.
Он поспешил в кабинет и тут же вернулся с коробкой, радостно открыв её перед изумлённой Габриэлей.
– Это тебе, божественная моя. Фамильная реликвия! Прими в память об этой незабываемой ночи, мая любовь!
– О! Мой ягуар! Ты просто великолепен! Такой подарок! Достойна ли я его?
– Кто ж ещё, моя любимая! Кому я мог бы это предложить? Только тебе, только тебе! И это лишь аванс, моя божественная! Я лишь хочу растянуть удовольствие, продлить его, одаривая тебя постепенно, Габи, душа моя!
– Ты так щедр, мой Висенте! Это так благородно с твоей стороны! Я так тебя люблю, мой милый! Не хочешь ли продолжить наши забавы? Ты слишком много мне даёшь своей любовью, Висенте! Как ещё я могу отблагодарить тебя!
В полном изнеможении дон Висенте спал почти до полудня. Дом молчал, затаившись перед, казалось бы, грозными событиями. Они витали в накалённом воздухе, грозя излиться огненными потоками лавы извергнувшегося вулкана.
Прошло чуть больше недели. Служанка Габриэлы утром в спальне показывала своим поведением желание сказать нечто важное. Это просто-таки распирало негритянку.
– Что там у тебя, Канди? – спросила Габриэла, заметив нетерпение служанки.
– Госпожа! Что в доме делается! Ужас берёт!
– Не причитай! Говори быстрее! И ведь могу и рассердиться.
– Сеньора! Я слышала от Луисы, как донья Анна говорила с доном Андресом! Ужас, что они говорили!
– Не тяни, дура! Говори короче и побыстрее!
– Госпожа не поверит, но донья Анна говорила о смерти. И дон Андрес соглашался с матушкой!
– О чьей смерти, глупая Канди?
– Луиса не расслышала, госпожа! Да и слышала она мало. Её чуть не застукали у двери. А мы дружим, сеньора. Вот и поведала мне. А я вам. Вы так добры ко мне, сеньора!