Месть в три хода

Волкова Ирина Борисовна

– Жизнь вообще странная штука, – пожала плечами я. – Скорее всего, этот тип не имеет никакого отношения к Гаву, а Аглая называет его так для конспирации.

Бриали встал и забрал у меня папку.

– Спасибо за помощь. Извини, что побеспокоил в столь поздний час.

– Что ты, наша беседа оказалась весьма занимательной.

– Спокойной ночи.

– Подожди! Совсем забыла спросить. У тебя есть разрешение на хранение пистолета?

– Разумеется. Я на редкость законопослушный гражданин.

– Как тебе удалось его получить? В Испании это было бы почти невозможно.

Я думала, что французские законы в отношении огнестрельного оружия столь же суровы.

– У меня очень хорошие связи в полиции.

– Очень хорошие?

Бриали кивнул.

– Значит, ты хочешь выяснить, кто автор этих отчетов?

– Хочу. Но, по целому ряду соображений, не могу спросить об этом Аглаю.

– Предположим, что некий Гав действительно существует, и твоя жена использовала его кличку в своих книгах. Книжного героя звали Артем Гаврилов. Не исключено, что фамилия реального человека или Гаврилов, или начинается на "Гав" – Гавриков, например, или Гаврюшкин.

– И что из этого следует?

– Если у тебя такие хорошие связи в полиции, попробуй получить информацию обо всех Гавриловых и мужчинах с фамилиями, начинающимися на "Гав", которые за последние несколько лет въехали во Францию, но не выехали из страны. Не исключено, что, проанализировав их анкетные данные, можно будет вычислить Глашиного сыщика.

– Неплохая мысль. Это сделать я смогу.

По лицу француза скользнула тень. Мы попрощались, и он вышел.

"А ведь он ревнует", – подумала я, глядя на закрывшуюся за Пьером дверь.

Прежде чем провалиться в сон, я успела подумать, что ошиблась, предположив, что Аглая писала Гава со своего мужа.

* * *

Я проснулась около девяти часов, для бодрости постояла под контрастным душем, после чего спустилась в гостиную, где и обнаружила облаченного в костюм и галстук Пьера.

– Глаша с утра пораньше укатила в Сан-Ремо, – сообщил он. – Мне тоже пора на работу. Думаю, ты найдешь, чем себя развлечь. Если хочешь, можешь взять в гараже желтый "Ситроен". Ключи в замке зажигания. Домработница появится примерно через час-полтора, так что завтрак тебе придется готовить самой.

– С этим я как-нибудь справлюсь, – замерла я. – У тебя, случайно, нет бинокля?

– Есть. А зачем тебе?

– Окрестностями любоваться, а то у меня близорукость.

– Бинокль у меня в кабинете. Сейчас принесу. Кстати, если захочешь поплавать, в кладовке полно всякого снаряжения, вплоть до аквалангов. Бери все, что тебе понравится.

– Вряд ли мне сегодня потребуется акваланг, но за предложение спасибо.

Попрощавшись с Пьером, я побродила по саду, наслаждаясь свежестью и чистотой утреннего воздуха. Как здорово, должно быть, каждое утро выходить во двор, пить чай в шезлонге под сенью старой разросшейся магнолии, наблюдая, как медленно испаряется роса на бархатистых лепестках роз. Я уже давно мечтала приобрести загородный дом в окрестностях Барселоны, но, к сожалению. финансовые возможности пока мне этого не позволяли.

От несомненных

преимуществ загородной жизни мои мысли плавно переместились к загадочному сыщику Гаву – не книжному герою, а реально существующему парню, с завидной регулярностью снабжающему Аглаю отчетами о проделанной работе. Интересно, похож ли реальный Гав на своего книжного тезку? Если он был другом Аглаи, может она хранит его фотографии?

На полке в гостиной стояли два больших и очень толстых фотоальбома. Надежда, что в них хранятся снимки мускулистого обезьяноподобного брюнета, была весьма слабой, но попробовать, тем не менее, стоило.

Вернувшись в дом, я перетащила альбомы на диван и принялась изучать фотографии. Как я и предполагала, все они были сделаны во Франции, скорее всего, во время медового месяца. Аглая, Пьер, Пьер и Аглая в Венеции, на фоне Пизанской башни, у развалин Колизея, на яхте, на пляже, на террасе кафе, но, увы, никаких посторонних лиц.

Отлично выбранные ракурсы, явно дорогой фотоаппарат – великолепно пропечатаны даже малейшие детали. Лишь одна фотография, в самом конце альбома, слегка выбивалась из общего ряда. На этом снимке Аглая позировала у фонтанов на площади Массены – главной площади Ниццы. Она выглядела худой и менее загорелой, но не это привлекло мое внимание.

Обычно фотографируемый находится в центре снимка, а изображение Глаши было сильно смещено к правому краю, словно снимал человек, не слишком знакомый с искусством композиции. Посмотрев на снимок внимательнее, я заметила, что он был сделан более дешевой камерой, скорее всего обычной туристической "мыльницей", что сказывалось на качестве изображения.

На заднем плане с левой стороны в кадр попали лицо и грудь слегка склонившейся вперед молодой блондинки. Тонкие заостренные черты лица придавали ей удивительное сходство с хитрой изворотливой лисичкой из русских сказок.

Больше ничего интересного мне обнаружить не удалось. Впрочем, я особо не рассчитывала на то, что Аглая станет хранить в семейных альбомах фотографии своих прежних приятелей.

Не слишком разочарованная неудачей, я поставила альбомы на место и отправилась на кухню, главной достопримечательностью которой был громадный трехкамерный холодильник, наполненный всевозможной снедью.

Насладившись паштетом из гусиной печенки и неизменными французскими сырами, я загрузила в "Ситроен" банные принадлежности, пару бутербродов, бинокль, доску для серфинга, ласты с маской, и отправилась на поиски приключений.

Традиционное поджаривание на пляже меня не привлекало – этим я регулярно занималась в Барселоне, и для начала я решила прокатиться на мыс Антиб, к вилле Ива Беара.

Вчерашний разговор с Аглаей оставил у меня странное ощущение двойственности – следы на щиколотках вроде бы косвенно подтверждали ее рассказ об изнасиловании, но было в этой истории что-то искусственное, не натуральное.

В глубине души я не могла поверить, что Ив Беар пошел бы на тщательно подготовленное и заранее спланированное изнасилование. По пьяной лавочке или под наркотиками он мог бы совершить нечто подобное, но зачем ему сознательно идти на преступление?