Месть в законе

Седов Б. К.

Как вскрикнул Серега Лопатин, Таганка услышал внутренним слухом.

–  Кнут!!!
– дико закричал в ту сторону, где залег Лопатин.

–  Попали… - хрипел Сергей, стараясь на боку, не поднимая головы, забраться под днище «мерседеса».
– В живот попали…

Пистолет Кнута валялся уже далеко в стороне, на асфальте.

Не мог сейчас Андрей вытащить из-под огня товарища. Чтобы помочь Лопатину, нужно было перебраться от правого переднего колеса автомобиля аж к багажнику. С учетом плотности встречного огня, такой возможности не предоставлялось. И колесо-то служило ненадежной защитой. А попробовал бы Таганка хоть чуть-чуть переместиться

в сторону от него, его непременно бы пригвоздили к дороге автоматчики, стреляющие от «КамАЗа».

На присутствие и огневую поддержку подоспевшей братвы Андрей обратил внимание лишь тогда, когда напавшие залегли. Потом, оставляя лежать на проезжей части раненых и убитых, принялись отползать назад. В конце концов они побежали.

Но - не все. Одному из чужаков удалось обойти группу бригадных бойцов. Подкравшись со спины к стреляющему из-за дерева Алику Закирову, тот набросил ему на горло автоматный ремень и попытался, слегка придушив, взять живьем.

Таганка краем глаза видел, как Закиров, словно в спортивном поединке, выполнил бросок через спину, уложив нападавшего на землю. Тут же в его руке блеснул нож. Пацан не рассчитал силы. В смысле, приложил их слишком много. Потому что голову врагу отрезал напрочь. Кто хоть раз пробовал, знает - сделать это непросто. Окровавленный череп, отброшенный в сторону, как футбольный мяч, покатился прямо по проезжей части, будто нарочно, к противнику. Из среза шеи обезглавленного черным фонтаном непрестанно била кровь, словно изнутри ее качал мощный насос.

Алик, наверное, сам не ожидал от себя такой жестокости. Его тут же вырвало. Впрочем, браток уже через мгновение вновь взялся за оружие.

Еще один из бригады Таганки впал в истерику. Ему также пришлось сработать ножом. Кончились патроны, а сверху навалился здоровенный мужик и приставил к голове срез ствола. Пацанчик проткнул его лезвием стилета снизу. И насквозь. Еле-еле выбрался из-под тяжелой туши и, заорав от страха, побежал прочь.

«Что мы творим?!
– подумал Андрей.
– Мы как звери!»

Перестрелка стихала по мере того, как напавшая сторона, отступая, удалялась. Гнаться за ними, понятное дело, никто не собирался. Самим бы ноги отсюда унести до приезда ментов.

Пацаны прекратили стрельбу. Зачем напрасно захламлять городские кладбища. Полезнее будет разузнать, кто устроил им такую подлянку на дороге.

Один из убегающих, одетый в новенькие джинсы и короткую кожаную куртку, обернулся, когда Таганка уже встал на ноги. Их разделяло расстояние примерно в двадцать, двадцать пять метров. Взгляды пересеклись.

Андрей держал перед собой пистолет, в котором оставался всего один патрон. Тот, кто смотрел на него, стал медленно поднимать автомат, наводя ствол на Таганку.

Пришлось выстрелить.

Бывает ли так, что видишь полет пули? Определенно, нет. Это из области ненаучной фантастики и голливудских видеоэффектов. Но Андрею казалось, что он видел - пуля плавно выползла из ствола пистолета и полетела вперед, ввинчиваясь в воздух, словно буравила водяную толщу. Таганка или с ума сходил, или же видел натурально, как девятиграммовая свинцовая капля в латунной оболочке со стальным сердечником летела к цели, вращаясь вокруг своей оси. Видел, как цель, то бишь, мужик в джинсах и куртке, замер, вытаращив глаза и приоткрыв рот. Пуля должна была пробить голову. И - не пробила. Всего лишь чиркнула по черепушке чуть выше левого уха.

Из небольшой раны брызнула кровь. Мужик схватился ладонью за кровоточащую царапину

и бросился бежать, прижимая к животу автомат.

Стрелять никто не стал.

Братва уже вытащила из-под «мерседеса» Серегу Кнута. Он был без сознания, но жив. Сумели завести раздолбанный самосвал. Загрузили Лопатина в кабину и повезли к своему врачу.

Только теперь Таганцев подумал, что в разгоревшейся перестрелке совсем забыл о Капустине. Где он?

Мишаня так и не успел выбраться из салона «мерседеса». Тело его в нескольких местах было пробито автоматными очередями. Но он еще дышал. Андрей наклонился к нему.

–  Братуха, ты как?

–  Менты… - собрав последние силы, произнес Кочан.
– Менты… обещал… Харитонов… меня не трогать.

И умер тихо.

«Харитонов?!» - пронеслось в сознании Таганцева.

Не тот ли это Харитонов, с которым они не очень дружелюбно расстались два года назад в Иртинске? Похоже, что так оно и есть, ведь и братва прилетела из Сибири.

Интересное получалось кино. Тогда кто были эти, что пытались прикончить Таганку только что? Если менты, то почему отступили? Почему не «наехал» на братву ОМОН или СОБР? Эти волкодавы могли уничтожить всех пацанов до одного и не понести при этом никаких потерь вообще - их так учили. Напали люди, явно не проходившие курса спецподготовки. С этим теперь предстояло осторожно и грамотно разобраться. А вот то что Мишка Капустин перед смертью произнес фамилию «Харитонов», встревожило Андрея Таганцева не на шутку. Даже не встревожило, нет. Взвинтило до предела - так точнее.

Человек, когда-то манипулировавший Таган-кой, как безмозглой куклой, заслуживающий, по мнению Андрея, самой страшной кары, был где-то рядом!

И снова мысль о непременной мести обожгла ему сердце. А еще появилось явное предчувствие, что встреча с Харитоновым состоится совсем скоро, надо только набраться терпения.

–  Братва!
– выкрикнул он своим.
– Быстро уходим!

«Чистильщики» из команды Кнута, покидая место побоища, собрались добить раненых, брошенных отступившими.

–  Не надо, - сказал Таганцев.
– Сейчас здесь будут менты и «скорая». Их подберут.

Смотреть вокруг было страшно и противно. Асфальт был скользким от пролитой крови. Двое раненых корчились от боли. Четверо убитых. Отрезанная голова так и валялась посреди проезжей части.

Закиров шокировал Таганцева. Алик спокойно подошел, поднял голову за волосы, отнес к лежащему отдельно телу и приставил к обильно кровоточащей шее.

…Из опасного места ушли проулками и подворотнями. На Дороге жизни нашли смерть другие.

Лозовой был в бешенстве. Харитонов сидел перед ним за столиком загородного кафе и с невозмутимым видом попивал из высокого стакана светлое пиво.

–  Идиот! Я - круглый дурак и идиот!
– восклицал Юрий Олегович.
– Черт меня попутал, что ли! Нашел, кому доверить щекотливое дело!

–  Все это - эмоции, ничего общего не имеющие с объективной реальностью и свершившимися фактами, - спокойно отвечал ему Всеволод Михайлович.
– Как там вашего «Рэмбо» зовут? Севостьян Иванович? Сева, значит.
– Он неизвестно чему улыбнулся.
– Интересно как. Меня в детстве тоже звали Севой. Но я - вот вам честное слово!
– не был таким дебилом. Скажите, Юрий Олегович, в вашем ведомстве что, больше некого было подключить к выполнению этого задания? Или Горбушкин оказался самым подходящим, самым одаренным из всех специалистов?
– в голосе Харитонова звучала явная издевка.