Месть Владигора
Шрифт:
Путислава вышла из города темной ночью. Отправилась прямо к стану Владигора. Платье было нарядное на ней, руки обнажены чуть ли не до плеч — в таких платьях по площадям городским бродят лишь срамные девки.
Шатер Краса она узнала без труда даже в темноте, потому что причудлив он был. Слышала Путислава, как радостно гомонили повсюду воины синегорские, радуясь победе, пели боевые песни, славя Владигора и всех его предков. Путислава бродивших по стану гуляк миновала счастливо, — если б увидали ее в платье срамницы, обязательно пристали
У шатра Краса на земле сидели и дремали, опершись на копья, два ратника. Женщина мимо них хотела тенью проскользнуть, уж было откинула полог, закрывавший вход в шатер, но один из воинов за подол ухватил да так дернул, что едва не повалилась на землю Путислава.
— Кто такая? Куда прешься? — спросил воин гневно, но, увидев ее обнаженные руки и локоны, выбивающиеся из-под накинутого на голову платка, понял, что женщина эта — из тех, кто за серебро дарит мужчинам свою любовь.
— Ян! — позвал он товарища. — А ну-ка посмотри, какая птаха в наши сети сама залетела! Уж не вырвется! Поиграем мы твоими перышками!
Ян, поднявшийся с земли, видно, был настроен более серьезно, потому что строго спросил у Путиславы:
— Кто такая? Что делаешь подле шатра советника князя Владигора?
Путислава заговорила сладким, медоточивым голоском, обнимая обоих воинов сразу:
— Ах вы, соколики мои! И дала бы я поиграться вам моими перышками, да только высокую за то я беру плату. К другому я шла, к китайцу этому. У него серебра немерено, обольщу его, сама богатой стану да и вам подброшу, коль пропустите меня в шатер.
Воины оказались падки на деньги. Немного посовещались, потом один из них сказал:
— Ну иди! Только если спросит Ли Линь-фу, как прошла в шатер, говори ему, что мимо нас в темноте незаметно проскользнула. Но серебришко принеси потом, а то все отберем, что он дал, да и перышки твои потреплем.
Путислава заверила воинов, что наградит их с лихвою, и проскользнула в шатер.
Крас спал на широкой низкой кровати. Он громко храпел, и большой его живот при каждом вздохе вздымался. Путислава присела с ним рядом, по щеке его рукой провела — тут же проснулся Крас, как будто и не спал, а только притворялся. За руку женщину схватил так крепко, что вскрикнула она от боли. Повернул Путиславу лицом к светильнику и радостно заулыбался:
— Ах, как приятно, что госпожа Путислава снова к нам вернулась! Ну и как там дела в Ладоре? Вот устроили же мы вам потеху!
И Крас захихикал, довольный тем, что предложенный им способ ведения войны полностью оправдал себя.
— Скажу тебе честно, Крас, что князья борейские пребывают в сильном унынии и растерянности. Они не ожидали, что твое оружие окажется столь губительным.
Крас довольно потер руки:
— Ах, не ожидали? Почему же? Разве не при помощи пороха мы взяли Пустень? Только почему, женщина, ты назвала меня таким странным именем? Крас! Нет, детка, я не Крас, я — Ли Линь-фу!
— Да перестань ты кривляться, точно скоморох на ярмарке, Крас! Я прекрасно знаю, что ты, приняв обличье китайского посла, стал советником Владигора. Ты хотел сделать его жестокосердным, безжалостным, способным убить даже родного брата.
Крас слушал внимательно и уже не улыбался, пораженный, сколь верно Путислава проникла в его планы.
— А для чего мне нужно было затевать столь долгое дело, которое не сулило мне выгоды? — тихо спросил Крас.
— О, сулило, еще как сулило! Ты хочешь, чтобы все люди были похожи на тебя, но Владигор стоял у тебя на пути неприступной крепостью, ведь он же — ученик Белуна! Посрамить доброго чародея Бе луна тебе нужно было!
Крас наконец нашел в себе силы улыбнуться:
— Ты весьма прозорлива, женщина. Но теперь уже Владигора не переделаешь. Он в моих руках и стремится к владычеству над всем миром.
— Пусть так! Но сделай таким же жестоким и Грунлафа! Пусть они сравняются в жестокости, Владигор и Грунлаф! Подари Грунлафу оружие Владигора, и пускай борьба между ними ожесточится настолько, что они перебьют друг друга. Ну, разве плох мой план? А задумала я его потому, что ненавижу обоих: и Владигора, убившего моего мужа, и Грунлафа!
«А бабенка моей породы, — не без удовольствия подумал Крас. — Пожалуй, стоит пойти по предложенному ею пути, только нужно поупрямиться, а то возомнит о себе, что способна разгадывать мои замыслы!»
— Нет, женщина! — решительно рубанул рукой воздух колдун. — Я не Крас, а посол китайского императора и сейчас вызову стражу, дабы не смущала ты меня своими глупыми речами!
Он собирался уж было хлопнуть в ладони, чтобы стража в самом деле схватила Путиславу, но вдруг в его горло уперлось острие кинжала, внезапно выхваченного Путиславой из-под складок платья.
— Я зарежу тебя, как барана, Крас, если ты не выйдешь со мной из шатра и не пойдешь в Ладор! — услышал он ее шепот.
Крас сделал вид, что очень испугался. Конечно, он мог бы силой своих чар опутать женщину невидимой, но прочной нитью, сделать ее руку слабой, как у ребенка, но это не входило в его планы.
«Пусть потешится бабенка! — подумал он. — Вишь, прыткая какая. Я подчинюсь ей, пожалуй, зато в Ладоре это мне даст повод разыгрывать роль китайца до самого конца — до тех пор, покуда противники не уничтожат друг друга».
— Прошу тебя, не делай этого, Путислава! — испуганно взмолился Крас. — Если хочешь, я, так и быть, последую за тобой!
— Ну так одевайся же! — приказала женщина, и Крас, поднявшись с постели, стал натягивать на плечи свой роскошный шелковый халат.
Он вместе с Путиславой вышел из шатра и ударил по щеке одного из стражников:
— Так-то вы несете службу, негодяи! Пропускаете ко мне дрянных женщин! А вдруг у нее кинжал? Она же могла меня убить! Я сейчас же отведу эта бабу к Владигору, а вы готовьтесь к казни!