Месть Владигора
Шрифт:
Подошел к сожженным людям. Без всякого отвращения, лишь с любопытством огромным осматривал тела. Такие трупы видел Владигор лишь в сгоревших дотла домах.
— Ну, что скажешь, Бадяга? — спросил у дружинника, стоявшего рядом с ним.
Вздохнул Бадяга:
— Думаю, что неважнецкие дела наши. Погубит нас чародей. Всех он решил погубить или… озлобить друг против друга. Мириться с Грунлафом надо: ему Пустень отдаем, а он нам Ладор.
Владигор же, который все еще весь преисполнен был тщеславными мечтами о мировом господстве, Бадягу по щеке рукой своей тяжелой ударил крепко так, что отшатнулся тот.
— Что? — закричал. — И ты изменником стал? Ты навроде Путиславы мог бы сжечь весь наш порох? Казню тебя жестоко, сегодня же казню!
— Ну казни, коли пришла тебе охота людей рубить да вешать. Только скоро ты не только Синегорье не приобретешь, а и синегорцев потеряешь. Не знаю я разве, что говорят о тебе средь простого люда?
Владигор, уверенный в том, что мнение простого люда и слушать-то не стоит, и, кроме того, все еще веривший, что любят его синегорцы, вскричал:
— Не бреши! Покуда Владигор княжит над народом, будет люд доволен правителем своим. Тебе же вот что прикажу, казнь отменив на время: поведешь другой подкоп, с южной стороны. Полагаю, что борейцы и Крас в сожжении людей неповинны. Что-то здесь другое. Слыхал я от рудокопов, что в шахтах, под землей, порою вдруг что-то сильно загорается. Синим таким пламенем горит. Возможно, и здесь причина та же. Но ход этот мы все-таки забросим. Так, на всякий случай.
Точно так же объяснил Владигор причину гибели людей в подземном ходе, когда синегорцы собрались на сход. Заканчивая речь, князь сказал:
— Средства у нас нет иного, чтобы вернуть Ладор, как только при помощи подкопов под стену зелье подложить. Так что не скучайте — новый проход начнем копать! Сегодня же!
Слова князя синегорцев убедили. С еще пущим рвением взялись они за дело и продвигались вперед даже быстрее, чем в первый раз. Но борейские «слухачи» тоже не дремали. В точности определили направление движения подземного «крота», и снова закипела у них работа…
На пятерых других сгоревших под землей рабочих Владигор смотрел уже не столь бестрепетно, как прежде. Редко ощущал он чувство страха, но теперь оно заполонило все его сердце — не выгонишь. Но не за синегорцев страшился он, не за Ладор — точно дымок, отделившийся от лучинки, уносилась прочь его надежда владычествовать над миром.
Стоя подле скрюченных, обугленных трупов, дико закричал:
— Нет, такому не бывать! Если ты, Крас, решил соперничать со мной, то помни, что подарил ты мне способ изготовления зелья, ну так пусть в ход идет оно!
8. Битва драконов
В шатре Владигора было многолюдно. Собрались по его зову все старшие военачальники, и князь, отчего-то уже без серег, с бородкой и волосами обычного русого цвета, стоял в кругу, который образовали сидящие воины. Заложив большие пальцы рук за драгоценный свой княжеский пояс, он говорил, то и дело поворачиваясь в разные стороны, и все видели в этом намерение князя быть учтивым по отношению к своим подданным, чего в последнее время за ним не наблюдалось.
— Итак, братья, попытки наши заложить порох под стену тщетными оказались. Тот, кто подарил нам секрет изготовления взрывчатого зелья, перебежал в стан врагов, и сожженные под землей синегорцы — это его проделки. А если он начнет сжигать нас, когда пойдем на приступ? Никогда нам не взять Ладора!
Кто-то в растерянности спросил:
— Так что же делать, княже, отступиться? В Пустень уйти?
— Нет, в Пустень не пойдем, только сердце мое, полное жестокого стремления отомстить врагу, подсказывает сделать вот что: есть у нас метательные средства — катапульты, есть много горшков с зельем, и задумал я забросать родной Ладор этими горшками. Деревянный Ладор загорится скоро, а вместе с ним и все враги сгорят.
И вдруг не спокойная, как прежде, речь потекла из уст князя, а раздался страшный крик. Все лицо Владигора исказилось, он сгорбился, став ниже ростом:
— Всех пожгу борейцев этих ненавистных! Они вынудили меня покинуть Ладор, так пусть же не будет Ладора, столицы моих отчичей и дедичей, но и борейского племени тоже не будет! Поставлю катапульты вокруг всей стены, забросаю город кувшинами с зельем, и увидите вы вскоре, как запылает он! Ничего, потом отстроим!
Военачальники издали по большей части одобрительные возгласы. Кто сказал: «Прав будешь, Владигор!», кто по-доброму хмыкнул, представив, как жарятся борейцы, объятые пламенем, кто просто крикнул: «Так!». Но вдруг раздался гневный женский голос:
— Брат, ты не сделаешь этого!
Все повернули головы ко входу в шатер — на пороге стояла Любава с головой, обвязанной платком. Глаза ее жарко пылали, и столько горечи пополам с ненавистью было в ее взоре, обращенном к Владигору, что все смутились.
— Ты не сделаешь этого, брат! — повторила Любава.
Владигор, вначале тоже опешивший и смутившийся, вскоре оправился от смущения. Молодцевато подтянув повыше позлащенный пояс, он насмешливо улыбнулся:
— Это почему же я не сожгу Ладор? Обязательно сожгу! Я так решил!
— Я не о Ладоре говорю, а о борейцах! — твердо сказала Любава.
Насмешка исчезла с лица Владигора, и ярость вновь исказила черты его лица.
— О борейцах? Ах, сестрица, теперь-то я понимаю, что это ты отпустила изменницу Путиславу, собиравшуюся спалить все наше зелье! Какой же кары заслуживаешь ты? Ответь!
— Наверное, той же, какую ты уготовил для брата своего Велигора! Можешь казнить меня — я знаю, ты стал зверем благодаря своему советнику Красу! Но не казни борейское племя! Не сжигай их! Так ли воевали твои предки? Нет, у них хватало милосердия к врагу!
Владигор вновь усмехнулся нехорошей, злой усмешкой:
— Видно, мозги твои стали, сестрица, подобны грибу гнилому, протухшему, коли несешь ты дичь такую! — И опять, кривя лицо, закричал: — Стража! Сейчас же эту девку уволоките в такое место, откуда бы ее никто не смог вызволить! После судьбу ее решу!
И не смотрел Владигор на военачальников своих, а если б взглянул, увидел бы, как потупили они взгляды свои. Но уже неважно это было для Владигора.
Крас, так и не снявший свой шелковый, весь в драконах и диковинных цветах халат, прохаживался, заложив за спину руки, по горнице, а на лавках, поставленных в круг, восседали князья и военачальники борейские.