Месть за победу — новая война
Шрифт:
Все эти поиски в значительной мере приостановило 11 сентября 2001 г. Усама бен Ладен как бы остановил американские метания атакой на Нью — Йорк и Вашингтон. Теперь главным врагом на первую половину XXI в. был избран воинствующий ислам. Римляне тоже сражались с восточной религией.
А сама Америка, как некогда Рим, погрязла в раздорах. Даже система подсчета голосов оказалась сомнительной, как и, скажем, доходы компании «Энрон». Положиться на солидарность? Лояльность все меньше ценится в современном мире — на внешней арене на глазах у всех распадается триумвират США — ЕС — Япония. Автократия? Местный Цезарь не блещет талантами. Ну а народ — и патриции и плебеи — бьются за «хлеб и зрелища» (то бишь за «медикэйд» и «медикэйр» на фоне НХЛ, НБА и ста каналов кабельного телевидения). Сенат жестко критикует преторианцев (разведку). А в это
Но главное: в Америке (признают такие идеологи, как С. Хантингтон) в геометрической прогрессии растет тот сектор населения, в котором люди, приехавшие в Америку, не желают стать американцами и живут в США как на своей исторической родине. Гарвардский геополитик Хантингтон пишет о растущих миллионах тех, кто, «прибыв в Америку из чужих земель, не чувствуют приобщенности к новой «родной земле». Их поведение в отношении своей новой страны контрастирует с основной массой американской публики».
Но растет еще одно ослабляющее республику явление. Футурологи указывают на воздействие экономической глобализации — денационализация элиты будет продолжаться: ее приверженность национальным интересам — в условиях глобальной диверсификации интересов американских компаний — будет ослабляться» [624] . И приходить в противоречие с американскими интересами. Вот теперь то, что хорошо для «Дженерал моторc», вовсе не обязательно хорошо для Соединенных Штатов. Потому что автомобили эта первая в мире автомобильная компания собирает где угодно — от мексиканской Тиуаны до российского Петербурга, а вовсе не в родном Дирборне, где за час сборочной работы американскому рабочему нужно платить в десять раз больше, чем его мексиканскому или российскому коллеге.
624
Huntington S. Who Are We? The Challenges to America's National Identity. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 264.
В свое время еще Адам Смит сказал, что «владелец земли по необходимости является гражданином той страны, где расположено его имение. Владелец акций является гражданином мира и вовсе не обязательно привязан к одной из стран» [625] . Сказанное более двухсот лет назад актуально в высшей степени относительно транснационального капитала. Если американская экономика застряла, то нужно вкладывать в китайскую. Дж. Хантер и Дж. Йетс оценивают ситуацию так: «Эта космополитическая элита думает о себе как о гражданах мира, имеющих американские паспорта, а не об американских гражданах, которым приходится работать в организациях глобального охвата» [626] . Ныне президентами таких традиционных американских компаний, как «Алькоа», «Бестон», «Дикинсон», «Кока — Кола», «Форд», «Филип Моррис», «Проктер энд Гэмбл», являются неамериканцы. Все более слышны жалобы ЦРУ, что американская разведка не может положиться на сотрудничество с американскими компаниями, не видящими смысла помогать американскому правительству.
625
Smith A. An Inquiry into the Nature and Cause of the Wealth of Nations. Chicago: University of Chicago, 1976, vol. 2, p. 375–376.
626
Hunter J. and Yates J. In the Vanguard of Globalization (in: P. Berger and S. Huntington, eds. Many Globalizations: Cultural Diversity in the Contemporary World. New York: Oxford University Press, 2000, p. 345–357).
В Риме дело завершилось наследственной империей. В Вашингтоне наследственность ощутима, но цезаризм не нашел убедительного воплощения, а два трибуна, два Джона хулят президента за необоснованный поход в долину Евфрата, за скупость в отношении хлеба и зрелищ, за освобождение от налогов богачей и, разумеется, за падение нравов.
Осенняя политическая кампания обещает быть самой острой и интересной со времен Ф. Рузвельта. Что важнее: величие нового Рима или его внутреннее благосостояние? Нужны ли Вашингтону союзники,
Рим стоял на доблести свободного гражданина и на стратегии осмотрительного сената. А погубили его Содом и Гоморра во внутренних пределах и неконтролируемый поток пришельцев со всего света. В эти дни одна половина Америки обсуждает необходимость поправки к конституции о легальности однополых браков, а вторая — неудержимый натиск испаноязычных иммигрантов, ночь за ночью переплывающих Рио — Гранде в северном направлении, чтобы присоединиться к 38 млн уже осевших соратников.
В притоке иммигрантов и в космополитизации собственной элиты прячется вопрос к новому Риму: что будет с республикой?
ПО СЛЕДАМ ПРЕЖНИХ ИМПЕРИЙ
В Вестфальской международной системе границы одного государства означают, что за их пределами находится другое государство, которое само отвечает за порядок и ход событий в своих пределах. Иное дело границы империи. Здесь границы достаточно часто отмечают местопроживание людей, которые «менее организованы социально» и которые не приемлют имперского доминирования главенствующей державы — метрополии. Жители метрополии если теряют контроль над этими потенциальными частями своей империи, то предпочитают говорить, что варвары у ворот. Или что это — «государства–изгои», которые нуждаются в контроле. Именно так реагировали римляне, китайские императоры, англичане в Индии и Африке и все прочие империи.
Нестабильность в государствах варваров (государствах изгоев) делала трудным установление продолжительного мира с ними, они неизбежно начинали представлять собой хроническую проблему. Чтобы справиться с ней, империи избирали три способа: создание мощных стен или других оборонительных систем (последней из которых по счету является Национальная система противоракетной обороны США); нанесение упреждающих ударов (с возможным последующим отходом); установление прямого или косвенного контроля над варварами–изгоями.
Рим держался при помощи такой системы тысячу лет, китайская империя — еще больше, англичане — два столетия. Заглавной идеей со стороны империи было показать, что, вне зависимости от того, насколько далеко находился противник империи, его ждало неминуемое наказание. Особенность в данном случае заключалась в следующем.
1. В системе баланса сил, в системе международных отношений между примерно равными странами возникающие конфликты несли с собой вероятие и возможность эскалации конфликта на все более высокий уровень, и конечный итог конфликта может радикально отличаться от результата, замысленного, предполагаемого страной, которая его начала.
2. В империи межгосударственный конфликт носит совсем иной характер. Как определяет ситуацию американский исследователь С. Розен, «империи исключают возможность эскалации конфликта. Они имеют дело с долгими, малыми, возможно, многочисленными войнами с народами, которые еще не вняли той идее, что сопротивление империи бесполезно. Таков источник логики преобладающей силы — таких примеров со времен Римской империи множество».
Китайцы вели бесчисленные войны за пределами Великой Китайской стены, афиняне наносили удары по сопротивляющимся частям своей империи, но нас более всего интересуют американцы, вставшие перед той же задачей — большое число стран не может нанести прямого удара по Соединенным Штатам как мировой метрополии с шансами нанести им поражение, но могут нанести чрезвычайно чувствительный ущерб. Мы все увидели это в сентябре 2001 г. Американские легионы стоят на страже от Боснии до Гаити, но они не могут наглухо закрыть ставшие принципиально проницаемыми колоссальные свои границы. Чтобы избежать перенапряжения, американцы используют методы непрямого (косвенного) контроля над отдаленными регионами своей невиданной империи. В случае массового возмущения внешней уязвимостью они обрушиваются на Афганистан и Ирак.