Месть
Шрифт:
Я отвез Эймса обратно в «Техас» и попросил его найти, если возможно, какие-нибудь ниточки, ведущие к Адели или Дуайту. Он кивнул, вышел из машины и направился в бар, а я вернулся в то место, которое служило мне домом.
Время было не очень позднее, стоянка «ДК» полна машин, но не забита до отказа. Я припарковался в глубине, закрыл свою «Гео» и направился к бетонной лестнице.
Я не заметил, что он стоит в тени здания, в кустах возле лестницы. Но услышал его голос, когда моя рука коснулась перил.
– Где она?
– спросил голос из темноты. Сиплый, как у актеров, игравших в старых радиоспектаклях злодеев и крутых шерифов. А может быть, просто Фло и Эд Фэйринг настроили меня на волну вестернов.
Я остановился и посмотрел туда, откуда шел голос.
Он вышел из тени. Высокого роста, в сапогах, старых потертых джинсах и белой в зеленую полоску рубашке с короткими рукавами. Длинные темные волосы завязаны в хвост. Очень хорош собой и очень опасен - таково было мое первое впечатление. Некоторым женщинам, может быть даже очень многим, нравится такой тип. Большинству мужчин - нет.
Руки его были пусты, но кулаки сжаты.
Кто этот человек, сомневаться не приходилось.
– Где Адель?
– спросил я.
Дуайт Хэндфорд находился не больше чем в трех ярдах от меня и медленно приближался. Я повернулся к нему лицом. При том, что я стоял на второй ступеньке лестницы, наши головы были точно на одном уровне. Даже в сумерках я мог видеть, что у него бегающие глаза серо-голубого цвета.
– Ты ведь макаронник?
– спросил он.
– А ты деревенщина, - ответил я.
– Хорошее начало разговора.
Он подошел ближе. Между нами оставалось уже меньше ярда.
– Итальяносы понимают только кулаки.
– А крестьяне умеют ими размахивать, - сказал я.
– Я вовсе не дурак, даго, - сказал он.
– Я поддам тебе ровно настолько, чтобы ты понял, что я не шучу. А потом ты скажешь мне, где Берил. Я увижусь с ней и сделаю так, что она уедет из города. А ты перестанешь искать Адель и задавать вопросы.
– Откуда ты знаешь, что я ищу тебя?
– спросил я.
– Ты спрашивал очень у многих, - ответил он, приблизив свое лицо к моему.
– Где она?
– А если я не скажу, ты меня убьешь?
– спросил я.
– Может быть.
– Так вот, я не скажу, - проговорил я.
Он пристально посмотрел мне в глаза:
– Ты не боишься.
– Нет.
– А почему?
– Тебе не понять. Наверное, я сам не знаю. Иногда мне кажется, что я приехал сюда, чтобы сидеть в кресле, смотреть, старые кассеты, обедать в «ДК» и умирать.
– Ты законченный идиот.
– Не знаю. Я думал об этом. Вообще-то вряд ли, но, может быть, ты и прав. Думаю, что на самом деле все гораздо сложнее.
– Посмотрим, - произнес Хэндфорд, ударяя меня правым кулаком в живот.
Я начал падать, держась за перила. То, что было у меня в желудке, чуть не выплеснулось наружу. Он метил мне под дых, но слегка промахнулся.
– Где Берил?
– спросил он опять.
– Я неглупый парень. Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. И чтобы Адель оставили в покое. Она моя, и я оставлю ее у себя и буду заботиться о ней сам.
– Ты сильно о ней позаботился, - проговорил я, оседая на ступеньки и отпуская перила, чтобы схватиться за живот.
– Она уже торгует собой на Трэйле.
Он стоял надо мной, уперев руки в бока, и качал головой.
– Для тебя все очень просто, - сказал он.
– Ты же ни черта не знаешь!
Я кивнул. Говорить как-то не хотелось.
– Тогда я скажу, - продолжал он.
– Весь смысл в том, чтобы оставаться в живых и делать то, что хочется, не попадаясь в лапы закона. Человек живет, потом подыхает, и нет над ним никакого Бога. Ты понял?
Я снова кивнул.
– А то, что козлы вроде тебя говорят, что я делаю нехорошо, ничего не меняет. Это все дерьмо собачье. Если бы Бог не хотел, чтобы я делал то, что делаю, он бы давно отправил меня к чертям.
– Приятно, когда тебя лупит блестящий философ, хоть и маньяк, - сказал я, с трудом удерживая рвоту.
– Макаронина, - сказал он, - в последний раз тебя спрашиваю: где Берил? Отвечай быстро и говори правду, если не соскучился по больничной койке - в лучшем случае. Ты читал «Конюшню Лониган»?
– Нет, - ответил я.
– Там описано как раз то, что я собираюсь с тобой сделать. Если протянешь до утра, найди и почитай.
Собрав последние силы, я вскочил и ударил его головой в лицо. Он с мычанием покачнулся, а меня опять бросило на ступеньки. Я хотел бежать в сторону «ДК», но оказалось, что ноги меня не слушаются. Хэндфорд сделал движение в мою сторону. Чтобы предвидеть, что произойдет через секунду, богатого воображения не требовалось.
Но ничего не произошло, потому что из-за моей машины вышел какой-то человек. Дуайт Хэндфорд остановился. Человек направлялся к нам. У него была фигура борца, низкого круглого борца. Он был почти лыс и имел скучающий вид. На нем были брюки, спортивная куртка и белая рубашка без галстука.
– Гуляй отсюда, - сказал ему Хэндфорд.
Человек в спортивной куртке подошел еще ближе.
– У нас с итальяшкой свои дела, - сказал Хэндфорд.
– Семейные разборки, как в кино по телику. Знаешь такое слово? Се-мей-ные.
Из носа у Хэндфорда лилась ручьем кровь, но он даже не подносил руки к лицу.
– Я тоже итальянец, - сказал подошедший.
– И я не люблю, когда нас называют нехорошими словами.
– Гуляй отсюда, - повторил Хэндфорд сквозь зубы.
– Гулять будешь ты, - отвечал мужчина, - или я разнесу тебе башку.