Место назначения неизвестно (др. перевод)
Шрифт:
– Отнюдь нет, подтвержденные.
Доктор ван Хейдем в изумлении оглянулся. Один из слуг-марокканцев вышел вперед. Вид у него был внушительный: белое одеяние с золотым шитьем, белый тюрбан подчеркивает смуглый цвет лица, блестящего, точно намасленное.
Все присутствующие уставились на марокканца в немом удивлении: с полных, словно у представителя негритянской расы, губ, слетали слова, сказанные по-английски с чистым заокеанским произношением.
– Подтвержденные, – повторил этот человек, – могу засвидетельствовать это здесь и сейчас. Эти джентльмены отрицают, будто Эндрю Питерс, Торкиль Эрикссон, мистер и миссис
Слабое, чуть слышное шипение сорвалось с губ мистера Аристидиса, потом старик откинулся на спинку кресла, и лицо его опять сделалось бесстрастным.
– От вас здесь прячут множество людей, – продолжал Питерс. – Доктор Шварц из Мюнхена, Хельга Нидхайм, Джеффрис и Дэвидсон – ученые из Англии, Пол Уэйд из США, еще итальянцы Рикошетти и Бьянко, и Саймон Мерчисон. Все они находятся в этом здании. Здесь есть система закрывающихся перегородок, которые невозможно обнаружить невооруженным взглядом. И целая система тайных лабораторий, помещения для которых вырыты прямо в скале.
– Господи помилуй, – выдохнул американский посол. – Он испытующе посмотрел на гордо стоящего перед ним смуглолицего человека и вдруг расхохотался. – Я даже сейчас не могу вас узнать!
– Это все инъекция парафина в губы и черная краска, сэр.
– Если вы Питерс, то под каким номером вы проходили в списках ФБР?
– Восемь-один-три-четыре-семь-один, сэр.
– Верно, – подтвердил посол. – А инициалы вашего другого имени?
– Б. А. П. Г., сэр.
Посол кивнул.
– Это действительно Питерс, – объявил он и бросил взгляд на министра.
Тот колебался несколько мгновений, потом откашлялся и обратился к Питерсу с вопросом:
– Вы утверждаете, что эти люди удерживаются здесь против их воли?
– Некоторые здесь по своей воле, ваше превосходительство, некоторые – нет.
– В таком случае, – сказал министр, – следует принять меры… э-э… да, да, определенно следует принять меры…
Он взглянул на префекта полиции, и тот сделал шаг вперед.
– Подождите немного, пожалуйста, – мистер Аристидис поднял руку и мягким, спокойным тоном произнес: – Похоже, моим доверием злоупотребили. – Его холодный взгляд переходил с ван Хейдема на директора, и в этом взгляде читался категоричный приказ. – Я еще не вполне понял, джентльмены, насколько далеко вы позволили себе зайти в вашем стремлении к научным познаниям. Я основал и финансировал это место ради чисто научных исследований. Я не принимал никакого участия в его практической деятельности. Если выдвинутое обвинение будет подтверждено фактами, я бы посоветовал вам, господин директор, немедленно предъявить высокой комиссии тех людей, которых якобы незаконно удерживают здесь.
– Но, мсье, это невозможно! Я… это будет…
– Любые эксперименты подобного рода, – продолжал мистер Аристидис, – следует свернуть. – Его спокойный, расчетливый взгляд скользнул по лицам гостей. – Должен искренне заверить вас, господа, что если здесь и происходит нечто незаконное, я не имею к этому никакого касательства.
Это был приказ, и понимать его следовало так: благодаря своему богатству, власти и влиятельности мистер Аристидис, всемирно известная личность, не будет замешан в этом скандале. И все же, хотя сам он вышел сухим из воды, это было поражение. Поражение для его целей, поражение идеи «мозгового бюро», с которого он надеялся получить столь огромную выгоду. Но мистер Аристидис принял это поражение, не дрогнув. Время от времени, делая свою карьеру, он сталкивался с подобными неудачами. Однако старик всегда воспринимал их философски и переходил к следующему шагу.
Широко поведя рукой, он заявил:
– В том, что касается этого дела, – я умываю руки.
Префект полиции снова шагнул вперед. Он получил намек, он знал свои инструкции и был готов действовать со всей мощью своего официального положения.
– Я требую, чтобы мне не препятствовали, – заявил он. – Мой долг – провести полное расследование.
Ван Хейдем подошел к нему и кивнул, стараясь скрыть бледность, залившую лицо.
– Если вы проследуете за мной, я покажу вам наши резервные помещения, – сказал он.
Глава 21
– Я чувствую себя так, словно пробудилась от кошмара, – вздохнула Хилари, раскинув поднятые руки. Она и Том сидели на террасе отеля в Танжере, куда их привезли утром на самолете. – Неужели все это было на самом деле? – продолжила женщина. – Такого не могло быть!
– Это было на самом деле, – подтвердил Том Беттертон, – но я с тобой согласен, Олив: это был кошмар. Какое счастье, что он закончился!
На террасу вышел Джессоп и присел рядом с ними.
– Где Энди Питерс? – спросила у него Хилари.
– Скоро будет, – ответил Джессоп. – Ему нужно уладить кое-какие дела.
– Значит, Питерс был одним из ваших людей? – поинтересовалась Хилари. – Это ведь он проделал все эти штуки с фосфором и со свинцовым портсигаром, распылявшим радиоактивное вещество… Я ничего об этом не знала.
– Не знали, – сказал Джессоп. – Вы очень хорошо скрывали все это друг от друга. Хотя, строго говоря, он не из моих людей. Он представляет спецслужбы США.
– Вы это имели в виду, когда говорили, что если я действительно найду Тома, то у меня будет защита, как вы надеетесь? Вы имели в виду Энди Питерса?
Джессоп кивнул, снова делаясь похожим на задумчивую сову.
– Надеюсь, вы меня не вините за то, что ваше приключение не завершилось тем финалом, к которому вы так стремились.
– Каким финалом? – недоуменно переспросила Хилари.
– Вы хотели обставить это, как занимательный метод самоубийства, – напомнил Джессоп.
– А, это! – Она недоверчиво покачала головой. – Теперь это кажется таким же нереальным, как все остальное. Я так долго пробыла Олив Беттертон, что чувствую себя довольно странно от того, что я снова Хилари Крэйвен.
– А, вот и мой друг Леблан, – заметил Джессоп. – Мне нужно с ним поговорить.
Он поднялся и пошел прочь через террасу. Том Беттертон быстро произнес:
– Ты сделаешь для меня еще одну вещь, Олив?.. Извини, я привык называть тебя Олив.
– Да, конечно. Что нужно сделать?
– Прогуляться со мною вдоль террасы, а потом вернуться и сказать, что я поднялся в свой номер отдохнуть.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Зачем? Что ты хочешь…
– Я хочу уехать, моя дорогая, пока еще могу.