Место назначения неизвестно (др. перевод)
Шрифт:
– Уехать? Куда?
– Куда-нибудь.
– Но почему?
– Подумай головой, моя милая девочка. Я не знаю, каковы местные порядки. Танжер – странное место, не подпадающее под юрисдикцию какой-либо страны. Но я знаю, что случится, если я поеду с вами и всеми остальными в Гибралтар. Там меня сразу же арестуют.
Хилари встревоженно смотрела на него. Будучи охвачена восторгом от их чудесного спасения с Объекта, она совсем забыла о проблемах Тома Беттертона.
– Ты имеешь в виду закон о государственной
– Я уже тебе говорил: куда-нибудь.
– Но разве такое возможно теперь? Нужны деньги, да и других сложностей будет немало.
Он коротко усмехнулся.
– С деньгами у меня все в порядке. Они переведены туда, где я смогу получить их под другим именем.
– Так ты взял деньги?
– Конечно, взял.
– Но тебя все равно выследят.
– Им будет трудно это сделать. Разве ты не понимаешь, Олив, что описание, которым они располагают, совершенно не похоже на мою нынешнюю внешность? Вот почему я так настаивал на пластической хирургии. Видишь ли, в этом и был весь смысл. Убраться из Англии, заработать побольше денег, изменить свою внешность так, чтобы обеспечить себе безопасную жизнь…
Хилари смотрела на него с сомнением.
– Ты не прав, – промолвила наконец она. – Я уверена, что ты ошибаешься. Будет намного лучше, если ты вернешься и примешь все последствия своего поступка. В конце концов, сейчас не военное время. В худшем случае тебя присудят к короткому тюремному заключению, как мне кажется. Что хорошего в том, чтобы до конца жизни скрываться от преследования?
– Ты не понимаешь, – возразил он. – Ты не понимаешь самого главного, что стоит за этим. Пойдем уже. Нельзя терять время.
– Но как ты собираешься убраться из Танжера?
– Я сумею это сделать, не волнуйся.
Хилари поднялась со стула и медленно пошла рядом с Томом вдоль террасы. Она чувствовала себя до странного скованно и не на своем месте. Она выполнила свои обязательства перед Джессопом и перед покойной Олив Беттертон. Теперь у нее не осталось никаких дел. Они с Томом Беттертоном много недель прожили бок о бок и все же остались друг для друга чужаками. Между ними не возникло ни дружбы, ни даже товарищества, их ничего не связывало.
Они дошли до конца террасы. В стене была маленькая дверца, она вела на узкую проселочную дорогу, которая, петляя, спускалась вниз с холма к порту.
– Я выскользну за ограду здесь, – сказал Беттертон, – пока никто не смотрит. Прощай.
– Удачи тебе, – медленно ответила Хилари.
Она стояла, глядя вслед Тому, пока тот шел к стене и поворачивал ручку дверцы. Когда дверь открылась, он отступил на шаг и замер. В проеме стояли три человека. Двое из них вошли и направились к Беттертону. Первый из вошедших официальным
– Томас Беттертон, у меня ордер на ваш арест. Пока ведутся следственные процедуры, вы будете находиться в заключении здесь.
Беттертон резко повернулся, но другой человек быстро обошел его, встав от него с другого бока. Тогда ученый решил прибегнуть к другой тактике. Он снова обернулся и рассмеялся.
– Все бы было хорошо, только я не Томас Беттертон.
Третий человек прошел в дверной проем и остановился рядом с первыми двумя.
– О нет, это вы, – возразил он. – Вы Томас Беттертон.
Беттертон засмеялся опять.
– Вы имеете в виду, что в течение последнего месяца вы жили рядом со мною, слышали, как другие называют меня Томасом Беттертоном, слышали, как я сам называю себя Томасом Беттертоном. Но дело в том, что я не Томас Беттертон. Я встретился с Беттертоном в Париже и занял его место, чтобы поехать сюда. Спросите эту женщину, если не верите мне. Она приехала ко мне, выдавая себя за мою жену, и я признал, что она – моя жена. Ведь именно так и было, верно?
Хилари кивнула.
– Это потому, – продолжал Беттертон, что я не был Томасом Беттертоном, и естественно, не знал, как выглядит настоящая жена Томаса Беттертона. Я думал, что это действительно его супруга, и признал ее таковой. Потом мне пришлось придумать объяснение, чтобы она удовольствовалась им. Но это чистая правда.
– Так вот почему ты притворился, будто знаешь меня! – воскликнула Хилари. – Когда ты сказал мне продолжать игру – это значило, что я должна поддерживать обман!
Беттертон вновь самоуверенно рассмеялся и повторил:
– Я не Беттертон. Взгляните на любую его фотографию – и увидите, что я говорю правду.
Питерс сделал шаг вперед. Он заговорил голосом, совершенно не похожим на голос того Энди Питерса, которого Хилари знала так хорошо. Этот голос был тихим и безжалостным.
– Я видел фотографии Беттертона и согласен: вы выглядите совершенно иначе, так, что никто не признал бы его в вас. Но тем не менее вы – Томас Беттертон, и я это докажу.
Неожиданным сильным и резким движением он взял Беттертона в захват и сорвал с него пиджак.
– Если вы – Томас Беттертон, то на сгибе вашего правого локтя должен быть шрам в форме буквы Z.
С этими словами он разорвал рукав рубашки Беттертона и силой заставил того разогнуть руку.
– Вот, – торжествующе заявил Питерс. – В США есть два лаборанта, которые дадут показания относительно этого шрама. Я знаю о нем потому, что Эльза рассказала мне в письме о том, как вы его получили.