Место назначения неизвестно
Шрифт:
Все, что говорил министр, вполне укладывалось в рамки этикета и соответствовало обстановке. Взгляд, которым он окинул собравшихся, не означал, казалось, ничего, кроме учтивости. На самом же деле в его словах была просьба. На самом деле слова министра следовало понимать так: вы сами видите, джентльмены, что здесь нет ничего того, что вы подозревали, и теперь мы можем ехать со спокойной совестью.
Вежливую тишину вдруг нарушил громкий голос. Это был спокойный голос Джессепа.
— С вашего разрешения, сэр, — сказал он, — мне бы хотелось попросить вас об одном одолжении.
— О, конечно, конечно, мистер..,
— Мы имели удовольствие встретиться с вашими многочисленными сотрудниками, — сказал он. — Здесь находится и мой старый друг. Мне бы хотелось переброситься словечком и с ним. Нельзя ли это устроить?
— Ваш друг? — участливо спросил Ван Хейдем.
— Пожалуй, у меня тут два друга, — поправился Джессеп. — Еще дама. Миссис Беттертон. Оливия Беттертон. Я знаю, что ее муж работает здесь. Томас Беттертон. Тот, который работал в Харвелле, а до этого жил в Америке. Мне бы очень хотелось побеседовать с ними перед отъездом.
Реакция Ван Хейдема была превосходной. Он широко открыл глаза в вежливом удивлении. Затем он задумался, словно припоминая.
— Беттертон.., миссис Беттертон… Нет, боюсь, что у нас нет никого с таким именем.
— Кроме того, — невозмутимо продолжал Джессеп, — здесь находится также американец Эндрю Питерс. Он, кажется, занимается исследованиями в области химии? — Джессеп почтительно повернулся к американскому послу.
Американский посол наряду с дипломатическими способностями имел еще и твердый характер. Его глаза встретились с глазами Джессепа. Дипломату понадобилась почти целая минута, чтобы обдумать свой ответ.
— Да, конечно, — прозвучал наконец его голос. — Правильно. Эндрю Питерс. Я бы тоже хотел повидаться с ним.
Изумление Ван Хейдема росло. Джессеп мельком взглянул на Аристидиса. На желтом морщинистом лице нельзя было ничего прочесть — ни удивления, ни беспокойства. Казалось, Аристидиса абсолютно не интересует то, что происходит вокруг.
— Эндрю Питерс? Нет, сэр, боюсь, что вы располагаете неверными данными. Здесь нет никого, кто носил бы такое имя. Я никогда и не слышал о человеке с таким именем.
— Зато имя Томаса Беттертона вы слышали. Не так ли?
Секунду Ван Хейдем колебался. Он было повернул голову, чтобы взглянуть на Аристидиса, но вовремя спохватился.
Один из журналистов быстро подхватил брошенный в воздух мяч.
— Томас Беттертон! О! Это была сенсация! Месяцев шесть тому назад он куда-то исчез. Ну, да! Аршинные заголовки во всех европейских газетах! Вы хотите сказать, что он все это время находился здесь?
— Нет. — Голос Ван Хейдема зазвучал резко. — Боюсь, что кто-то дезинформировал вас. Это, видимо, какая-то мистификация! Сегодня вы познакомились со всеми нашими сотрудниками. Вы видели всех и все!
— А мне кажется, что далеко не всех, — возразил Джессеп. — Здесь находится также молодой ученый по имени Эрикссон, — добавил он, помолчав. — Доктор Луи Баррон и, возможно, миссис Кэлвин Бейкер.
— А! — Казалось, на доктора Ван Хейдема нашло озарение. — Вы назвали имена людей, погибших в Марокко при авиационной катастрофе. Да, да, вспомнил. Именно тогда погибли Эрикссон и доктор Баррон. О! Это была огромная потеря для Франции. Такого ученого, как Луи Баррон, заменить невозможно. — Он грустно покачал
— Вы утверждаете, что я ошибаюсь? И никого из названных мною людей здесь нет?
— Но каким же образом, уважаемый сэр, они могут находиться в лепрозории, если они все погибли? Наверное, и тела были обнаружены?
— Обнаруженные тела были до такой степени обуглены, что не представлялась возможной их идентификация, — последние слова Джессеп проговорил медленно.
— Сзади послышалась какая-то возня. И тонкий, очень слабый голос спросил:
— Правильно ли я вас понял? Вы говорите, что идентификация была невозможна?
Лорд Альверсток в ожидании ответа подался вперед, поднеся руку к правому уху. Из-под густых бровей на Джессепа смотрели маленькие острые глазки.
— Да, ваша светлость, — ответил Джессеп. — И у меня есть основания полагать, что эти люди не погибли при авиакатастрофе.
— Полагать? — переспросил лорд Альверсток.
— Я хотел сказать, у меня есть доказательства того, что они живы.
— Доказательства? Какого рода доказательства, мистер Джессеп?
— На миссис Беттертон были бусы из поддельного жемчуга. Одна из этих жемчужин была обнаружена в полумиле от того места, где сгорел самолет.
— А почему вы утверждаете, что найденная вами жемчужина принадлежит миссис Беттертон?
— Дело в том, что на все бусины был нанесен специальный знак, невидимый невооруженным глазом. Его можно обнаружить только при помощи сильной лупы.
— Кто наносил эти знаки?
— Это сделал я, ваша светлость, в присутствии моего коллеги мосье Лебланка.
— У вас были причины помечать жемчужины?
— Да, я надеялся, что путешествие миссис Оливии поможет навести на след Беттертона, которого мы разыскиваем… Затем, — продолжал Джессеп, — были найдены еще две жемчужины. И обе были обнаружены на пути от места гибели самолета к той точке, где мы сейчас находимся. От нескольких местных жителей мы получили описания шестерых путешественников, которые были удивительно сходны с описаниями шестерых людей, якобы погибших при катастрофе. Одного из пассажиров мы предварительно снабдили перчаткой с фосфоресцирующей краской. Нанесенный им знак был обнаружен на автомашине, в которой этих пассажиров везли часть пути.
— Это очень интересно. Это даже замечательно, — отметил лорд Альверсток своим слабым голосом.
В огромном кресле зашевелился наконец мистер Аристидис.
— А где последний раз были замечены следы этих пассажиров? — спросил он.
— На аэродроме, — сказал Джессеп. И дал точные координаты.
— Так ведь он находится за много сотен миль отсюда, — возразил Аристидис. — На чем же основана ваша уверенность, что эти люди здесь?
— У нас есть серьезные доказательства, сэр. Во-первых, одним из наших разведывательных самолетов было принято сообщение, что те, кого мы ищем, находятся в лепрозории.