Место под солнцем
Шрифт:
Господи, какая же она легковерная!
– Но они уже умерли, – сказала Анника.
– Наши коллеги в Швеции беседовали с ними, – сказал Кнут Гарен. – Они живут в пригороде Бёрлинге. С момента своего выхода из тюрьмы не поддерживают никакой связи с Каритой, а с тех пор прошло уже десять лет.
Анника зажмурилась. Интересно, за все время, пока они общались, переводчица сказала хоть слово правды?
Да, преступные наклонности, имя свекра и то, как он погиб, предприятие родителей. Но, вероятно, она действительно выросла в Беверли-Хиллз и, наверное, сказала
Анника посмотрела на полицейское ограждение террасы и вспомнила воркующий голосок Кариты, которым она представляла своих гостей, с каким самодовольством и гордостью она это делала. «Его жена была всемирно известной фотомоделью, их дочь – чемпионка Испании по выездке. Она – совладелец адвокатской конторы во Франкфурте, он был раньше директором банка в Кении…»
– Вы уверены, что возьмете ее?
– Те, кто привык к дневному свету, рано или поздно попадаются. По-другому обстоит дело с террористами и борцами за свободу – эти могут залечь на дно и прятаться столько, сколько потребуется. Но Карита Халлинг Гонсалес любит поесть в ресторанах и привыкла отдавать детей в престижные школы.
– Она совершила эти убийства по своей инициативе? Или хотела гарантировать свою безопасность, а может быть, ее заставили?
– Убийства позволяют связать воедино Зарко Мартинеса, концерн «Апитс» и семью Сёдерстрём, – сказал Кнут Гарен. – Но о побудительных мотивах Кариты Халлинг Гонсалес мы не сможем сказать ничего, пока ее не возьмем.
Анника поблагодарила полицейского за помощь и закончила разговор.
Уже отключившись, она поняла, что забыла спросить о Никласе Линде.
В Сан-Педро-де-Алькантаре Анника постояла в пробке, но потом дорога очистилась. Она на приличной скорости преодолела пользующуюся дурной славой Эстепону и поехала дальше на запад.
Когда Анника выехала на гребень горы, где от шоссе ответвлялась дорога на Торрегуадьяро, перед ней, словно гигантский айсберг, возникла Гибралтарская скала. За ней в тумане угадывались горы Риф на африканском берегу.
Плакаты и реклама здесь были уже на двух языках – испанском и арабском.
В отличие от других городов побережья Андалусии, где Анника до сих пор побывала, Альхесирас выглядел весьма неряшливо. Затейливая вязь арабских надписей еще больше усиливали эту атмосферу отчужденности.
Анника задумалась, как ей найти порт, но в это время увидела слово PUERTO, «порт», на асфальте шоссе.
Шестиполосная автострада была обсажена низкорослыми пальмами. Анника ехала по указательным стрелкам. Они привели ее к острову, покрытому лесом огромных подъемных кранов. Вся набережная, насколько хватало глаз, была уставлена грузовыми машинами. Тысячи контейнеров громоздились высокими башнями. В гавани беспрерывно грузили и разгружали суда. Было впечатление, как от грандиозного муравейника. Из Википедии Анника узнала, что по грузообороту порт Альхесираса занимает шестнадцатое место в мире. Она смотрела
Она припарковала машину и прошла в терминал для пассажиров.
Здание напоминало терминал беспошлинного Стокгольмского порта, хотя было более запутанным. Рейсы в Танжер совершали разные пароходства. На больших табло светилось время отбытия и прибытия паромов, как на таких же табло в аэропортах. Анника выяснила, что опоздала на паром, отошедший две минуты назад. Следующий отправлялся через пятьдесят восемь минут. Прикусив от досады губу, Анника посмотрела на часы. Два часа дня. Рейс до Марокко длился два часа, надо было пройти таможню, а потом найти способ поехать на юг. В Интернете она выяснила, что между городами в Марокко курсируют поезда и автобусы-такси, так называемые «гранд-такси».
Она купила билет за тридцать три евро и поднялась в зал отбытия. Зал посадки, отделанный серым пятнистым гранитом, был огромен, как футбольное поле. Она зарегистрировалась. Нет, багажа у нее нет. Прошла под рамкой металлоискателя на паспортном контроле. Все это заняло пятнадцать минут, после чего Анника пошла на посадку. Дежурный сказал ей, что кафетерии еще работают, и указал на какую-то дверь в противоположном конце футбольного поля.
Кафетерий был большим и почти безлюдным. У официантки с золотой булавкой в носу она заказала cafe cortado и bocadillo con jamon serrano y manchego.
Анника была изрядно голодна. В самолете она проспала завтрак и теперь была не прочь съесть бутерброд с клейким маслом. За три минуты она проглотила целый багет.
После этого еще раз попыталась позвонить в посольство.
На этот раз не услышала даже французскую речь на автоответчике.
Анника отключилась и несколько минут напряженно думала, что делать дальше.
Она набрала номер Рикарда Мармена.
Он ответил сразу.
– Анника! – обрадовался он. – Ты нашла наконец новое жилье?
– Я решила удовлетвориться старым, – ответила она. – Ну, немножко подновила и подремонтировала. Скажи, ты не знаешь какого-нибудь человека, который занимался бы недвижимостью в Марокко?
– Можешь секунду подождать?
Он отложил трубку и обратился к кому-то по-испански.
– Марокко, говоришь? – переспросил он. – Ну конечно. Марокко перспективная страна. А ты как думала? У меня лично выставлено на продажу две виллы в Танжере с видом на море и есть еще несколько приличных проектов…
Анника радостно сжала левую руку в кулак.
– Существует ли в Марокко реестр недвижимости? Я имею в виду официально опубликованный реестр.
Если даже Мармен был удивлен вопросом, он этого не выказал.
– Да, есть, – сказал он, – но выписку из него можно получить только в бумажной форме. Можешь получить их сколько угодно, но делать это надо в учреждении. Эти данные не оцифрованы. Выдают эти документы на трех языках – французском, испанском или арабском.
Анника прикусила губу.