Место смерти изменить нельзя
Шрифт:
— Вот именно, я вас нанял! Я! Неужели вы думаете, что я нанял бы детектива расследовать преступление, которое я сам совершил?
— Мы вместе наняли, прошу заметить, — вставил Вадим. — Но мне больше повезло, меня, кажется, исключили из списка подозреваемых…
Но на его реплику никто не обратил внимания.
— А что вам оставалось делать? — спокойно возразил Реми. — В глазах вашей жены, в глазах Вадима вы не могли повести себя иначе. В моей практике были случаи, когда убийца…
— Довольно! — прикрикнул Пьер, и его ноздря заплясала темпераментный африканский танец.
— Тогда почему вы скрываете правду?
В гостиной воцарилась абсолютная тишина. Реми обвел глазами невольных свидетелей этого допроса, которые со всей очевидностью недоумевали, видя подобную настойчивость со стороны детектива. Реми немного смягчил тон.
— Хотите поговорить со мной наедине? — спросил он Пьера почти участливо.
— Мне нечего скрывать, — со своей вновь обретенной холодной высокомерностью ответил тот.
— Хорошо. Тогда скажите мне, где вы были вчера вечером.
— Спал.
— Пьер, Пьер! — укоризненно проговорил Реми. — Я ведь не из упрямства настаиваю. Вчера, когда я узнал, что некая дама хотела посетить квартиру Арно и что в вашем доме телефон не отвечает, я приехал сюда, к вашему дому. — Реми многозначительно посмотрел на обоих режиссеров, словно подготавливая эффект своих последующих слов. — В доме не было никого. Ни вашей жены, ни вас. Я ждал вашего возвращения и видел…
— Хватит! Я вас нанял не для того, чтобы вы следили за мной! Это мои личные дела и нечего совать в них нос! Никакого отношения к исчезновению Арно это не имеет!
— Позвольте мне самому судить об этом.
— Не позволю! Я вам запрещаю за мной шпионить! За мной и за моей женой!
— Тогда вам придется отказаться от расследования с моим участием. Но до тех пор, пока вы мне платите, я буду действовать так, как считаю нужным. И я настаиваю на правдивом ответе. Хотите поговорить со мной наедине?
Пьер молчал.
— Меня не было дома, — наконец сказал он. — Но где я был, вас не касается. Во всяком случае, я не пытался проникнуть в квартиру моего тестя под видом женщины. Остановимся на этом.
— Хорошо, — согласился Реми. — Остановимся на этом. Пока.
— Может, Максим вообще выдумал всю эту историю! — никак не мог успокоиться Пьер. — И никто и не пытался войти в квартиру Арно!
— Зачем мне выдумывать?! — возмутился Максим.
— Вы говорите, месье Реми, что столик ведет ко мне, — не удостоив Максима ответом, продолжал Пьер, — потому что я коллекционирую антиквариат. Но ведь он в той же степени ведет и к Максиму! У Максима такой же мотив, раз уж вы ищете мотивы! Это он наследует столик в случае смерти Арно! Он тоже под подозрением!
— У меня нет оснований подозревать Максима, — заявил Реми.
— Это почему же?
— Во-первых, Максим, судя по всему, не мог точно знать, сделал ли Арно завещание на его имя. И какой же может быть интерес у Максима устранить того, кто должен ему передать столик? Без дяди он не сумеет его ни взять, ни вывезти из Франции…
— Я тоже не знал, сделал ли Арно завещание! Но меня вы почему-то подозреваете!
— Вы не знали, правильно. Вы рассчитывали, что бумаги не
— Если я, следуя вашей логике, рассчитывал на то, что Арно не отдаст столик русскому, то зачем мне было его убивать?
— Именно поэтому, мой дорогой Пьер, я имею полное право вас подозревать: вы могли просто догадаться, что Арно бросится в последний момент «выполнять свой долг чести», как вы сами выразились в прошлый раз, и у вас оставалась последняя возможность помешать ему это сделать в прошлую субботу…
В то время как вы, по вашим словам, искали «одну вещицу», вы могли спокойно встретиться с Арно или выследить его после съемок — вы ведь знали, где будет сниматься сцена, не так ли?
Максим невольно улыбнулся, наблюдая за шоковыми методами Реми, примененными детективом к нему самому в прошлый понедельник при осмотре квартиры Арно. Это напомнило режиссерские приемы провокации в работе с актерами — нередко удавалось выжать из актера нужную интонацию только после скандала с последующей истерикой. Должно быть, детектив интуитивно нащупал эффективность этого метода.
Пьер остолбенело глядел на детектива. Поймав легкую улыбку Максима, он взорвался.
— А что доказывает, что Максим не знал о завещании? Что доказывает, что он не мог рассудить точно так же?
— Я читал его письма, я разговаривал с гримершей, которая присутствовала при разговоре Арно с Максимом… Ни слова о завещании…
— Он мог сказать ему по телефону! И Максим в таком случае имел прямой интерес устранить Арно — он тогда становится немедленно владельцем!
— На этот случай у меня есть «во-вторых», — устало произнес Реми.
— Какое еще «во-вторых»?
— Арно где-то прячут. Живого или мертвого, как я вам уже говорил…
Прошло пять дней — у нас никакой информации, никакой зацепки. В полиции, в отделе происшествий, тоже никаких сведений… Нужно быть человеком очень расчетливым и предусмотрительным, чтобы спланировать это похищение, даже зная обстоятельства, в которых придется действовать! А Максим первый раз в Париже, первый раз встретился со своим дядей, первый раз попал в его квартиру. Он не мог предвидеть ни обстоятельства, ни места, в которых необходимо будет действовать, и не смог бы спланировать…
— Он даже не знал, что у нас съемки назначены на день его приезда, — встрял Вадим.
— Вот видите. К тому же Максим — человек беспечный, как метко выразился месье Арсен. Он не тянет на такое преступление.
— Я должен это принять за комплимент? — поинтересовался Максим.
— За правду, — отрезал Реми без улыбки.
— Хорошо, допустим. Максим такой… вызывающий доверие тип, — не унимался Пьер. — Но ведь есть и другие коллекционеры, которые мечтали бы приобрести столик!
— Полагаю, что есть. Более того, я как раз собираюсь у вас попросить список всех известных вам коллекционеров, которые могли бы им интересоваться.