Металлическое чудовище
Шрифт:
– Хранитель конусов и металлический император! – прошептал Дрейк. – Я начинаю понимать Вентнора!
Снова быстрый пульс, живое биение пронеслось по кратеру. И снова неподвижность, тишина.
Хранитель повернулся, я увидел его слабо светящуюся голубую металлическую спину. Достал бинокль, отрегулировал его.
Крест скользнул мимо диска, мимо его придворных и звездчатой стражи. А они поворачивались лицом к нему, все время смотрели на него.
Теперь разъяснилось одно обстоятельство, которое меня удивляло: механизм, благодаря которому шар становился
Металлические существа полые внутри!
Полые металлические – ящики!
В сторонах вся их сила, вся жизнь, это и есть они сами.
Эта их оболочка – вся их суть.
Складываясь, овальный диск становился шаром; в четырехлучевой звезде все четыре луча отходят от квадратного основания; складываясь, такая звезда превращается в пирамиду; шесть поверхностей куба превращаются в перевернутый крест.
И эти подвижные гибкие оболочки не массивны. Учитывая общую массу этих металлических существ, они поразительно тонкие. Стенки Хранителя, несмотря на его восьмидесятифутовый рост, не более ярда в толщину. Мне показалось, что по краям я вижу бороздки; то же самое по краям поверхностей звезд. Сбоку тело металлического императора казалось вогнутым, поверхность его гладкая, полупрозрачная.
Хранитель наклонялся, его верхняя продолговатая часть сгибалась, как на петлях. Все ниже и ниже нагибалась она – гротескное выражение покорности, пародия на реверанс.
Может, эта гора конусов – действительно святилище, идол металлического народа, его бог?
Теперь длинная часть креста находилась под прямым углом к горизонтальной перекладине. Вся фигура напоминала букву Т, висящую в двадцати футах над поверхностью.
Вниз от тела Хранителя устремился клубок щупалец, подобных змеям или хлыстам. Серебристо-белые, они окрашивались алым и оранжевым пламенем поверхности, которая теперь была скрыта от моих глаз; они отражали мрачное гневное сверкание. Червеобразные, извивающиеся, они, казалось, покрывают всю обращенную книзу плоскость.
Под ними что-то находилось, что-то похожее на огромную светящуюся клавиатуру. Щупальца касались ее, нажимали тут и там, поворачивали, толкали, действовали…
Дрожь пробежала по столпившимся конусам. Я видел, как раскачивались их вершины, вздрогнули большие диски.
Дрожь усиливалась; вибрация каждого отдельного конуса становилась все более быстрой. Послышалось низкое угнетающее гудение – как отдаленное эхо грандиозного урагана.
Все быстрее и быстрее становилась вибрация. Резкие очертания конусов растворялись.
И вдруг – исчезли.
Гора конусов превратилась в мощную пирамиду бледно-зеленого свечения – один огромный бледный столб пламени, на вершине его большой язык. Из дискообразного колеса полился поток света, этот свет собирал в себя все сияние снизу.
Щупальца Хранителя еще быстрее задвигались над загадочной пластиной; превратились в облако извивов. Фасеточные диски дрогнули, повернулись вверх, колесо начало вращаться, быстрее, все быстрее…
И от пламенеющего круга вверх, в небо, устремился толстый столб напряженного света.
С огромной скоростью, плотный, как вода, концентрированный, он улетел к солнцу.
Улетел со скоростью света – со скоростью света? Мне в голову пришла мысль; невероятная мысль, но я тут же поверил в нее. Мой пульс обычно семьдесят в минуту. Я взглянул на часы, отыскал артерию, внес поправку на возможное учащение, начал считать.
– В чем дело? – спросил Дрейк.
– Возьмите мой бинокль, – я говорил, продолжая считать. – Спички в моем кармане. Закоптите стекла. Я хочу взглянуть на солнце.
С видом крайнего изумления, которое в других условиях я нашел бы очень смешным, он повиновался.
– Держите у меня перед глазами, – приказал я.
Прошли три минуты.
Вот то, что я искал. Сквозь затемненные линзы я отчетливо видел солнечное пятно, близко к северному краю солнца. Невообразимый циклон раскаленного газа; немыслимо огромное динамо, посылающее потоки электромагнитного излучения на все окружающие планеты; солнечный кратер, который, как мы теперь знаем, достигает ста пятидесяти тысяч миль в поперечнике; большое солнечное пятно лета 1919 года – самое большое из зафиксированных астрономами.
Прошло пять минут.
Начал протестовать здравый смысл. Бесполезно прижимать к глазам бинокль. Даже если моя мысль верна, даже если этот светящийся столб действительно посланец, снаряд, запущенный с Земли, пробивший атмосферу и летящий в космическом пространстве со скоростью света, если его запустили эти существа, все равно должно пройти от восьми до девяти минут, пока он достигнет солнца; и столько же минут пройдет, пока изображение происшедшего на солнце сможет преодолеть пространство в девяносто миллионов миль между нами и солнцем.
И разве моя гипотеза не является абсолютно невероятной? И чего собираются достичь металлические существа? Этот колоссальный столб, несмотря на свой размер, ничтожно мал в сравнении с целью.
Как может это копье подействовать на энергию солнца?
И все же… все же… укус комара может довести слона до безумия. В природе очень тонкое равновесие. И у незначительного повода могут быть самые серьезные последствия, если это тонкое равновесие нарушено. Может быть… может быть…
Прошло восемь минут.
– Возьмите бинокль, – попросил я Дрейка. – Посмотрите на солнечное пятно, на большое.
Он послушался.
– Вижу. Ну и что?
Девять минут.
Если я прав, копье долетело до солнца. Что будет дальше?
– Я вас не понимаю, – сказал Дрейк, опуская бинокль.
Десять минут.
– Что происходит? Посмотрите на конусы! На императора! – удивленно произнес Дрейк.
Я всмотрелся, почти забыв о своем счете.
Пирамидальное основание конусов сморщилось. Столб света не ослаб, но механизм, производивший его, на несколько ярдов погрузился в хрустальное основание.