Металлист. Назад в СССР
Шрифт:
Глава 7
Из школы я шёл домой один. У сестёр уроки закончились раньше, а прибиваться к одной из компаний одноклассников или одноклассниц я не стал. Полупустой портфель казался почти невесомым, жёлтое осеннее солнце припекало так, что пришлось расстегнуть пиджак и несколько пуговиц на рубашке. Шёл и думал.
К моему удивлению, мне тут было нормально. Не сказать, что я влился в восемьдесят третий год, как тесто в формочку, были и раздражающие моменты, но в целом — нормально. Настоящему индейцу завсегда везде ништяк, и я решил, что если
Но одно я решил твёрдо, никакого плагиата. Даже если авторы музыки или текстов ещё не родились, это всё равно будет плагиат, воровство, которое я терпеть не мог. Меня в своё время обвиняли в том, что «Сибирская Язва» сплагиатила несколько песен у Sodom и Testament,и пусть даже до суда дело не дошло, история вышла с душком, здорово потрепав мне нервы. Мне удалось доказать нашу невиновность, конечно, да и вообще, не украл, а вдохновился, как говорится.
Нет, рецепт быстрого успеха у меня был. Повторить успех и репертуар «Ласкового мая» до появления собственно «Ласкового мая», провернуть схему с фейковыми артистами и фонограммой, прочесать весь Союз с гастролями. Денег будет столько, что печку дома можно будет топить не дровами, а брикетами советских рублей. Но этот путь вонял слабостью. Да и при одной только мысли о том, что я буду прыгать на сцене в узких джинсиках, распевая мальчишеским тенорком про белые розы или седую ночь, мне становилось дурно.
Мы пойдём другим путём. Комсомольцы лёгких путей не ищут.
Если и выходить на сцену, то только со своим репертуаром, со своей музыкой. На собственных условиях. Да, цензура лютует, но ограничения только стимулируют творчество. Заставляют выдумывать что-то, изобретать, закладывать на второй слой, говорить иносказаниями, метафорами. Об этом можно долго спорить, конечно, но я считал, что настоящие шедевры могут родиться только в условиях, приближенных к боевым.
Наиболее наглядно это можно увидеть в советском кино до и после перестройки, когда именитые режиссёры, явно не обделённые талантом, начали снимать такое дерьмо, что хоть стой, хоть падай. Просто из-за отсутствия контроля сверху.
На западе, впрочем, продюсеры крепко держат своих подопечных за яйца, и крутость многих голливудских фильмов это больше заслуга продюсера, чем режиссёра, но об этом редко когда вспоминают.
Так и с музыкой. Творческая свобода это, конечно, отличная вещь. Когда у тебя есть чёткое видение и концепция того, что должно вообще получиться в итоге. Если такого видения нет и контроля со стороны тоже нет, то получится каша-размазня. У меня, впрочем, концепция была. Оставалось только её реализовать в жизни.
В таких раздумьях я даже и не заметил, как добрался до дома. С удивлением обнаружил в подъезде горящую лампочку, тусклую, жёлтую, но горящую. Оказывается, надо было всего лишь щёлкнуть выключателем на стене. Привык, понимаешь, к датчикам движения и светодиодным лампам.
Таня и Лиза были дома, мать
Пока я вновь ходил на колонку за водой, сёстры разогрели мне обед, вчерашнюю гречку. Лиза сделала пару бутербродов с маслом, Таня поставила чайник. В принципе, не нужны ни мультиварка, ни микроволновка, ни термопот, когда есть сёстры, готовые сделать всё за тебя. Я неторопливо обедал, выслушивая их сбивчивые монологи о произошедшем за день в школе. Перешли в четвёртый класс, как никак, столько всего нового.
К чаю нашлись пряники, совершенно зубодробительные, сухие и твёрдые как камень. Пришлось вспомнить бабушкин обычай размачивать их в чае.
Объелся так, что пришлось ослабить ремень. Самое время пойти погулять, погода как раз звала и манила. Это девочек нагрузили домашними заданиями так, что они до самого вечера будут корпеть над тетрадками.
Вот только в карманах свистели ветра нищеты, и после недолгих раздумий я принялся искать заначку. Всё-таки Саша Таранов был советским человеком, а заначка для советского человека значит многое.
Я принялся рыться в его вещах, в ящиках стола, мешая Тане, которая переписывала в чистовик аккуратным каллиграфическим почерком очередное упражнение.
— Ну Саша! Чего тебе надо тут? — наконец не выдержала она.
— Ищу кое-что, — буркнул я.
— У себя ищи! — фыркнула сестра.
Ладно, ещё раз у себя посмотрю. Может, в заветной шкатулке среди россыпи конденсаторов и транзисторов найдётся горстка мелочи, хотя бы на ситро из автомата. Совсем без денег идти не хотелось.
Добрался до шкатулки, до стопки журналов. Наконец, в майском номере «Юного техника» между страниц обнаружилась гладенькая зелёненькая трёшка. Самая обыкновенная, с Кремлёвским Дворцом на лицевой стороне. Заначка моя заначка.
— Бинго, — пробормотал я.
Сашка, наверное, копил на какой-нибудь паяльник или вольтметр. Обойдусь без вольтметра.
Не то чтоб мне предстояли какие-то крупные траты в ближайшее время, просто я ощущал себя увереннее, когда в кармане болталась хоть какая-то мелочь. Вообще, проблему заработка тоже надо как-то решить, не клянчить же у матери деньги, я, в конце концов, взрослый мужик. В облике подростка, конечно, но это пройдёт.
Трёшку сунул в карман пиджака, оделся. Решил идти в школьном, как был, модничать мне нечем, да и незачем.
— Саш, ты надолго? — спросила Лиза, глядя на мои сборы.
— Пока не знаю, — ответил я, глядя на своё отражение в тройном зеркале лакированного трюмо.
— Мама в шесть часов придёт, — сказала она.
— Понял, принял, — сказал я.
Время пройтись по магазинам.
Само собой, всё самое интересное лежит не на витринах, а прячется в кладовках и подсобных помещениях, чтобы пройти мимо торгового зала сразу в руки нужному человечку. Но даже так мне не помешает поглазеть на легендарные советские очереди. А может, и самому принять участие в этом увлекательном аттракционе.