Металлист. Назад в СССР
Шрифт:
— И как она только до вас снизошла? Она же ни с кем не общается даже! Дворянка, блин! — произнёс Альберт. — Графиня Орлова!
— Кончайте болтать, — хмуро сказал я, натягивая брюки. — Как бабки базарные.
Сплетни о нашем ансамбле по школе ходили самые разные. Я не собирал, но кое-что всё-таки доходило, краешком. И что мы вместо репетиций бухаем в каморке, и что я принимаю в группу только через постель, даже Любочку, что Кобра запретила нам играть, что Кобра наоборот, разрешила нам играть абсолютно всё, и так далее
Я попросил предупредить учителей о том, что повёл травмированную Варю домой, и вышел из раздевалки. Варю всё равно пришлось ждать. Идти ей пришлось в расстёгнутом сапоге. Распухшая лодыжка не позволяла его застегнуть.
— Да, как всё невовремя, — вздохнул я, снова обнимая её за талию. — Мне морду набили, ты ногу подвернула.
— Мне-то играть это не помешает, — сказала она. — Вот если бы палец выбила…
— Тогда не знаю, что бы мы делали, — усмехнулся я. — Толику пришлось бы срочно переучиваться на клавишника. А тебя на бас, там много пальцев не надо.
Она посмеялась. Хороший знак.
Идти по улице вот так, вдвоём, прижимаясь друг к другу, оказалось не очень удобно, но весьма приятно. Со стороны мы, наверное, смотрелись как перевозбуждённая парочка, но любому сразу было видно, что я просто помогаю Варе идти.
— Дай-ка я попробую сама, — через какое-то время попросила она.
— Не-а, — ухмыльнулся я.
Выпускать её из объятий не хотелось, и я даже взвалил её на плечо, хоть это и далось мне непросто в этом тощем юношеском теле. Варя заливисто рассмеялась, начала хлопать меня по спине ладошками.
— Поставь на место, дурак! — смеясь, требовала она.
— Тише, уроню! — предупредил я.
— Не смей! — воскликнула она, болтая ногами в воздухе. — Поставь, говорю!
Ладно, до самого дома я её всё равно не донесу. Поставил аккуратно наземь, но объятий не расцепил, наслаждаясь каждым моментом.
— Пусти, — улыбнулась Варя.
— Не пущу. Вы арестованы, — ухмыльнулся я. — Штраф — поцелуй.
Варя оглянулась по сторонам.
— Ты дурак? А если увидит кто? — спросила она.
— А мне пофигу, — честно сказал я.
Варя надулась недовольно, оглянулась ещё раз, быстро чмокнула в щёку.
— Доволен? — с вызовом спросила она.
— Не, погоди, чё-т не понятно ничего. Давай ещё раз, — сказал я.
— Я тебя сейчас укушу! — пригрозила Варя.
— Не посмеешь, — спровоцировал я.
— Ха! — воскликнула она и цапнула меня за щеку, туда, где ещё горел след от поцелуя.
Больно. Пришлось выпустить. Мы оба синхронно рассмеялись в голос.
Варя попробовала идти сама, без моей поддержки, но тут же начала шипеть и морщиться от боли. Пришлось снова ей помогать.
— Сегодня без репетиции, значит, — сказала она.
— Получается, так, — сказал я. — В пятницу порепетируем, перед концертом. Больше толку будет, чем каждый день эти песни гонять.
—
— Умывальников начальник и мочалок командир… — пробормотал я.
— Ты это кого мочалками назвал, а? — вскинулась она.
— Да шутка это, шутка! — поспешил оправдаться я.
Мы шли и веселились, несмотря на то, что идти было тяжело. Такое времяпровождение нравилось мне гораздо больше, чем скучные уроки и бубнёж училок. И хоть идти пришлось чуть ли не вдвое дольше обычного, мы всё-таки справились. Я довёл её до самого дома.
— Зайдёшь? — спросила она.
— Мне как вампиру, требуется приглашение, — сказал я. — А то буду скрестись в окошко и завывать в трубу.
— Я тебя чесноком накормлю, будешь знать! Пошли уже! — сказала Варя.
Я помог ей подняться на крыльцо, открыл двери, завёл в дом. Помог даже снять сапожки, хотя Варя дико смущалась и порывалась сделать всё сама.
— Ох, батюшки! — воскликнула Елизавета Константиновна, увидев наше не самое эффектное появление. — Варя! Что стряслось?
— Ногу на физре подвернула, — ответил я вместо Вари, которая сидела на стуле и растирала опухшую лодыжку. — Я дойти помог.
— Спасибо тебе, Саша, — сказала бабушка.
— Всегда пожалуйста, Елизавета Константиновна, — сказал я. — Как тут не помочь?
— С уроков сбежали? — спросила она.
— Нет, — сказала Варя.
— Да, — сказал я одновременно с ней.
— Меня медичка домой отправила, — сказала Варя.
— Ладно. Уроки будете делать? — спросила бабушка.
Мы переглянулись. Вместо уроков лучше бы нам доделать маски, но с этим Варя и одна справится.
— Я, наверное, домой, — сказал я. — Дела ещё делать.
Варя заметно расстроилась, начала вставать зачем-то.
— Да сиди ты, куда собралась?! — воскликнул я.
— Провожу хоть, — пожала плечами она.
— Ага, до самого дома, — буркнул я. — Отдыхай лучше. Ногу не тревожь.
— Ты чего опять раскомандовался? Хочу и провожаю, — насупилась она.
Я попрощался с её бабушкой, натянул ботинки, вышел в сени, Варя заковыляла следом.
— Стой. Ты арестован, — заявила она.
— Вот как? — удивился я.
— Штраф — поцелуй, — краснея до самых корней волос, сказала она.
Я улыбнулся.
— А может, пожизненное заключение? — спросил я.
Но если девушка требует, отказывать я не буду. Нежно поцеловал её в губы на прощание. Поцелуй вышел долгим, расставаться не хотелось. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и я отправился домой, оставив Варю доделывать маски.
На следующий день зашёл за Варей пораньше, чтобы снова ковылять к школе со скоростью беременной черепахи. Ходить она уже могла, но боль никуда не делась, и ей приходилось превозмогать. На этот раз оказалось достаточно моего локтя, на который она иногда опиралась.